— Как поживает миссис Сандерсон? — осведомился он, вытаскивая из кармана носовой платок.
— Приболела. Простудилась и боится меня заразить. — Митч Фокс выдержал паузу. — Кстати, ты уверен, что тебе можно здесь находиться — с этой твоей инфекцией? — Он снова задумался и добавил: — Пятница, и на улице ещё светло… Неужто тебе не положено быть в такое время на работе?
— Ну, надо же хоть иногда побыть плохим мальчиком. — Фокс встал и прошёлся по комнате. — У тебя есть всё необходимое? — Он увидел пачку потёртых книжек в мягкой обложке: Уилбур Смит, Клайв Кесслер, Джеффри Арчер — то, что обычно предпочитают мужчины. Наверняка выбор персонала — отец не был большим поклонником чтения. В углу комнаты, под самым потолком, висел телевизор на стальном кронштейне. Не очень удобно смотреть — приходится задирать голову. Если только ты не лежишь в постели. Как-то раз, во время очередного визита, Малькольм заметил, что телевизор настроен на канал скачек, хотя отец ни разу в жизни не был на ипподроме и никогда не интересовался лошадьми. Снова персонал. Стандартные мужские предпочтения. Дверь в ванную комнату была приоткрыта. Фокс легонько толкнул её и заглянул внутрь. Ванна отсутствовала — её заменяла душевая кабинка с сиденьем. Он учуял «Возен» — шампунь, которым мама обычно мыла его и Джуд, когда они ещё были детьми.
— Тут хорошо, да? — спросил он громко, но не настолько, чтобы его услышал Митч. Он постоянно задавал себе этот вопрос. С тех самых пор, как они перевезли отца сюда из частного дома в Монингсайде. Поначалу он звучал риторически; теперь Фокс уже не был так уверен в ответе.
Фамильные угодья отчаянно нуждались в генеральной уборке. Часть мебели пылилась в гараже, а чердак был забит коробками со старыми фотографиями и памятными вещицами, большинство из которых значили для Фокса или очень мало, или почти ничего. Во время первых визитов в дом престарелых он брал некоторые снимки с собой, но они, как оказалось, только расстраивали отца. Имена знакомых и названия мест были напрочь стёрты из его памяти. Митч не узнавал изображения, и это печалило беднягу до слёз.
— Хочешь, что-нибудь поделаем? — спросил Фокс, снова присаживаясь на угол кровати.
— Не знаю. Не особенно.
— Может, посмотрим телик или выпьем чайку?
— У меня всё хорошо. — Митч Фокс неожиданно в упор посмотрел на сына. — У тебя тоже, ведь так?
— Лучше не бывает.
— Как дела на работе?
— Меня там все ценят и уважают.
— Девушка есть?
— В данный момент — нет.
— Сколько же времени прошло с тех пор, как ты развёлся? — Отцовские брови снова съехались к переносице. — Кажется, её звали… вот-вот, вертится…
— Элен. И это очень давняя история, пап.
Митч Фокс кивнул и на мгновение погрузился в глубокую задумчивость. Потом выдал:
— Помни, ты должен постоянно быть начеку.
— Я знаю.
— Механизмы… С ними держи ухо востро. Всё время ломаются.
— Но я не работаю с механизмами, пап.
— Всё равно…
Малькольм снова притворился, что изучает свой телефон.
— Я могу позаботиться о себе, — заверил он отца, — не волнуйся.
— Передай Джуд — пусть придёт навестить меня, — сказал Митч. — И чтобы впредь была осторожнее с этими своими лестницами.
При этих словах Малькольм Фокс оторвал взгляд от телефона.
— Конечно передам, — сказал он.
— Что это ещё за новости — насчёт лестниц? Фокс стоял снаружи, около своей машины. Это была серебристая «вольво» модели S6o, с тремя тысячами миль на счётчике. После дюжины гудков сестра всё-таки взяла трубку — когда он уже собирался дать отбой.
— Ты был у Митча? — Сразу в яблочко.
— Он спрашивал про тебя.
— Я заходила на прошлой неделе.
— А ещё, говорят, ты упала с лестницы?
— Господи, да ничего страшного. Отделалась лёгкими синяками.
— Эти синяки у тебя на лице, Джуд?
— Малькольм, перестань меня допрашивать. Ты ведёшь себя как типичный коп. Я несла кое-что тяжёлое вниз по лестнице, оступилась и упала.
Фокс помолчал мгновение, изучая проносящиеся мимо машины.
— Ладно, а как дела в остальном?
— Жаль, что мы не смогли увидеться на Рождество. Да, кстати, чуть не забыла — я поблагодарила тебя за цветы?
— Ты прислала сообщение в новогоднюю ночь, в котором желала мне «втего наикучшего».
— Ой, правда? У меня ужасный телефон — кнопки такие маленькие.
— Может, ты просто выпила?
— Ну, и это тоже. А ты? Всё ещё в завязке?
— Уже пять лет.
— Да ладно, брось этот менторский тон! Как там Митч?
Фокс решил, что с него довольно свежего воздуха, открыл дверцу и сел за руль.
— Я не уверен, что он хорошо питается.
— Не всем же иметь такой зверский аппетит, как у тебя.
— Я думаю, может, пригласить врача, чтобы осмотрел его?
— Вряд ли он тебе за это спасибо скажет.
Фокс взял с пассажирского сиденья пачку мятных леденцов и закинул один себе в рот.
— Надо бы нам с тобой повидаться как-нибудь вечерком.
— Да, давай, конечно.
— В смысле — только ты и я. — Несколько мгновений он слушал её молчание, ожидая, что сестра назовёт имя своего приятеля. Если она это сделает, разговор наконец-то коснётся темы, которая так и свербит у него в мозгу.
А Винс?
Я же сказал — только ты и я.
Но почему?
Потому, что он бьёт тебя, Джуд, и ты знаешь: когда я его вижу, у меня руки чешутся.
Ты ошибаешься, Малькольм.
Неужели? Может, покажешь мне свои синяки и ту лестницу, с которой ты упала?
Но она сказала только:
— Ладно, как хочешь.
Они попрощались, Фокс с резким щелчком захлопнул телефон и швырнул его на сиденье. Ещё одна упущенная возможность. Завёл мотор и поехал домой.
Фокс жил в собственном одноэтажном доме в Оксгенгсе. Когда они с Элен покупали здесь дом, бывшие владельцы утверждали, что он находится в Фэрмайлхеде, а агент по недвижимости — что в Колинтоне, поскольку эти районы считались более престижными. Но Малькольма и Оксгенгс вполне устраивал. Хватало того, что тут имелись магазины, пабы и даже библиотека, а до города было рукой подать. Автобусы ходили регулярно. К тому же неподалёку — а если на машине, то совсем рядом — располагались два больших супермаркета. Фокс не мог винить отца за то, что тот позабыл имя Элен. Их совместная жизнь длилась всего шесть месяцев до свадьбы и десять — после. Дело было шесть лет назад. Они вместе учились в школе, но после выпускного не поддерживали связь. Случайно встретились на похоронах общего друга. Вместе уехали с поминок, выпили и в результате оказались в постели, совершенно пьяные и пылающие страстью. «Страсть к жизни» — так она это называла. Элен тогда приходила в себя после долгого неудачного романа. Женившись, Фокс постепенно начал постигать смысл слова «откат». Она пригласила на свадьбу своего бывшего, и тот явился, с улыбкой во все тридцать два зуба и при полном параде. Через несколько недель после медового месяца (на Корфу — оба жутко обгорели на солнце) они поняли, что совершили ошибку. Это Элен ушла от него, а не наоборот. Он спросил, как быть с домом, — она ответила, что бунгало полностью в его распоряжении. Малькольм остался, переделав обстановку на свой вкус, вплоть до чердака. «Холостяцкая халупа цвета беж», как сказал кто-то из его друзей, добавив: «Осторожнее — смотри, чтобы это не задало тон всей твоей жизни».
Поворачивая на дорогу, ведущую к дому, Фокс недоумевал, чем так уж плох бежевый. Обыкновенный цвет — не лучше и не хуже других. Но входную дверь он на всякий случай перекрасил в жёлтый. Установил пару зеркал — одно в холле, другое — вверху, на лестнице. Повесил пёстрые картины в гостиной и столовой, чтобы немного оживить обстановку. Тостер на кухне поблёскивал серебром. В спальне — ярко-зелёное покрывало, тёмно-вишнёвый мебельный гарнитур…
— Никаким бежевым тут и не пахнет, — пробормотал он про себя.
Войдя в прихожую, Фокс вспомнил, что забыл портфель в багажнике. Едва пополнив ряды сотрудников отдела контроля, он получил предупреждение ничего не оставлять на виду и следовал ему неукоснительно. Снова вернувшись в дом — теперь уже с портфелем, он поставил его на кухонный стол и стал наполнять чайник водой. Планы на остаток вечера: чай, тосты и — на диван, задрав тормашки. На ужин в холодильнике ждала своей участи лазанья. Он купил с полдюжины видеодисков на последней распродаже в «Зэвви»[6]. Можно будет сегодня посмотреть один или два, если по ящику не покажут ничего интересного. Когда-то «Зэвви» был на гребне успеха. А теперь — всё идёт с молотка. То же самое случилось с универмагом «Вулворт» на Лотиан-роуд. Ребёнком Фокс бывал там часто, даже слишком часто: покупал сперва конфеты и игрушки, потом, уже будучи подростком, — синглы и пластинки. А став взрослым, он тысячу раз проезжал мимо, и у него ни разу даже мысли не возникло остановиться и зайти внутрь. Потому что в портфеле лежала свежая газета. И находилась очередная куча причин для пессимизма и экономии. Может, поэтому каждый десятый житель страны сидит на антидепрессантах. Прогрессирует СДВГ[7], а каждый пятый школьник страдает ожирением и уверенными шагами движется к диабету. Шотландский парламент со второй попытки принял бюджет на следующий год, но слишком много рабочих мест находится в государственном секторе. Наверное, только на Кубе ситуация хуже. Вот совпадение: один из купленных им дисков оказался Buena Vista Social Club.[8] Может, до него сегодня и дойдёт дело. Кусочек Кубы в Оксгенгсе. Чтобы немного отвлечься и расслабиться.