— Вижу, — сказал Яковлев. — Только зачем все это? Я признал свою вину… Чего же еще?
— Весь вопрос в том: какую вину? Надо выяснить: как гантели разделились между вашей каютой и домом убитого? Пока на этот вопрос вы не ответили, да и у нас нет объяснения. И записочку потеряли… Неудачно все складывается. У вас больше ничего нет, Юрий Алексеевич, к Яковлеву?
— Нет.
— Тогда отправьте подозреваемого. Яковлев, подумайте обо всем в одиночестве, может быть, вам придут на ум какие-то мелочи, которые вы упустили. Подумайте. Если вспомните что-то новое, требуйте у надзирателя свидания со мной.
Яковлев ушел.
Некоторое время Леденев и полковник молчали. Затем Василий Пименович подошел к окну и принялся что-то выстукивать по стеклу.
— Что скажешь? — спросил он наконец, резко поворачиваясь к Юрию Алексеевичу.
— А что сказать?.. И так можно прикидывать и эдак. Я со вчерашнего вечера, как узнал от его жены обо всем, да еще после обыска на судне особенно, прикидываю Яковлева на роль Волка или кого другого из людей Мороза…
— И как?
— Не ложится он на эту роль, ну никак не ложится, Василий Пименович!
— Эмоции, дорогой майор… А факты?
— Факты, конечно, упрямая вещь. Пока они свидетельствуют против него. Гантели… И эти страницы из «Правил» в тайнике… Какая-то связь между Яковлевым и убитым Беном, конечно, есть. Но какая?
— Это нам и надлежит выяснить. Какие у тебя соображения в целом, Юрий Алексеевич?
— Мне представляется сложившееся положение таковым. Разберем два варианта. Первый: Яковлев — человек Мороза, может быть, и не тот Волк, о котором Мороз радировал Биллу, но из той же компании. Что получается в этом случае?
— Давай, изложи, Юрий Алексеевич…
— А получается вот что. У Мороза вышел из игры помощник. Передача материалов завершенной ими операции «Сорок четыре» затрудняется, если не срывается вовсе. Мороз попытается проинформировать об этом Билла. Значит, следует ждать выхода резидента на связь. Возможно, на теплоходе «Уральские горы» есть и другие сообщники Мороза. В любом случае этому судну — самое пристальное внимание.
— А если Яковлев не причастен к этой компании? — спросил Василий Пименович.
— Тогда его арест успокоит Мороза, и материалы поедут в Скаген на «Уральских горах». Я думаю, что Мороз, узнав об аресте Яковлева в связи с убийством Подпаскова, решит, что мы клюнули на живца. Надо быть начеку, опять-таки все внимание «Уральским горам». Если Волк там, то туда не замедлит явиться и Мороз, хотя они могут встречаться и не на судне.
— А что будем делать с Яковлевым?
— Искать факты, которые бы прояснили его участие во всей этой истории. Ведь это мы обвиняем его в убийстве с заранее возникшим намерением, значит, и обязанность искать доказательства его виновности возлагается на нас. Подозрения по поводу его участия в группе Мороза ведь не снимаются…
— Конечно, — сказал полковник. — Все это на нем остается. Прикажите, Юрий Алексеевич, еще раз тщательно обследовать одежду Яковлева. Пусть вообще заменят ее на казенное платье. Если он — Волк, не исключена попытка уйти от нас, как это сделал Эрнст Форлендер.
— Будет исполнено, товарищ полковник.
— Теперь по поводу ваших размышлений. В принципе я согласен со всем. Конечно, главное сейчас — «Уральские горы». Все внимание переключаем туда. Рейс мы, разумеется, не задержим. Я свяжусь с пароходством и условлюсь, чтоб безо всякого шума дали на теплоход «Уральские горы» нового старпома из резерва. А Митрохина, Юрий Алексеевич, заменишь ты…
— Я?! — удивился Леденев.
— Да, ты. Потому я и задержал Демьяна Кирилловича Митрохина, чтоб вы при моем участии договорились о передаче дел в ресторане. Для Митрохина мы организуем отпуск по семейным обстоятельствам и отправим из города на две недели. Он тебе передаст все полномочия: ключи, людей, а также расскажет о производственных деталях, особенностях своей работы — прямо здесь. С береговым руководством Митрохина я уже договорился, так что все будет в порядке…
— Боязно, — сказал Леденев, — за такое дело никогда не брался. А вдруг под растрату попаду?
Бирюков рассмеялся.