— Покорно благодарим, — сдержанно сказал старик.
— Значит, в гости? Надолго? Посмотреть столицу? Покататься в метро? — посыпались вопросы хозяина.
— Нет, Сергей Савельевич, то есть, не подошла еще нам пора по гостям раскатываться. Колхоз на ноги становим, разруху аннулируем. Такие домины, Сергей Савельевич, построили, любо-дорого посмотреть. А сельский клуб — что ваш высотный дом на Арбате, — пошутил старик.
Сорокин раскатисто смеялся. Гость вторил ему:
— Нет, Сергей Савельевич, смех смехом, а наших Лукашей не узнать. Дел у нас прорва. Вот меня как члена правления и двинули по части лаков, красок, шпалеров и разной прочей нарядности. Хотим, чтоб и у нас была комплектура, то есть как у людей!
— Как там дражайшая Домна Даниловна? — поинтересовался Сергей Савельевич, глядя преданными глазами на старика. — Жива? Здорова?
— Чего станется ей, то есть Домне Даниловне? Она у меня семижильная. — Старик робко откашлялся, вышел в прихожую, вернулся с большим пестрым узлом. — Вот собрала моя старуха гостинцев, наказывала: «Будешь, Иваныч, в Москве, поклонись от меня Савельичу». Велела звать вас с хозяйкой к нам в Лукаши, на дачу. У нас лес, и холодная речка, и душистые луга, и пчелки свои. Одним словом — благодать. И клуб наш новый глянете. У нас в Лукашах что ни колхозник — актер, что ни колхозница — голосуха! И горницу светлую вам предоставим. Гитлеровцы мою избу спалили, пришлось строить новую.
Жанна Петровна принесла из общей кухни никелированный чайник, нарезала вареной колбасы.
Елизар Иванович, лукаво подмигнув Сорокину и с опаской взглянув на хозяйку, отвернул полу своего полосатого пиджака. Показалась посудина с белой сургучной шляпкой.
— Располагаю, что по случаю нашей неимоверной встречи не грех пропустить по одной.
Появились на столе граненые стопки. Старик ловким ударом вышиб пробку, налил всем.
Жанна Петровна приподняла двумя пальчиками полную стопку:
— За встречу!
— Нет, милочка, — остановил ее Сорокин. — Я предлагаю чокнуться за Елизара Ивановича, за простого человека с необыкновенным сердцем. Пять лет ждал я данной минуты и дождался. За Елизара Ивановича!
— Не будем, товарищи, рядиться, — сказал старик, зажав всей рукой стопку. — Давайте, то есть, так: гость пьет за хозяев, а хозяева за гостя. Идет?
— Пошло! — ответил Сергей Савельевич, опрокинув в рот стопку.
— А теперь за наш клуб! — предложил гость.
— Что, старина, не заделался ли ты директором клуба?
— Нет, — ответил Елизар Иванович. — Я отвечаю за наши стройки. Вот доведем клуб до ума, и тогда наш колхоз загремит.
Сорокин улыбнулся.
— Ты чего смеешься? — старик поставил поднятую было стопку на стол.
— Неужто все дело в клубе? — продолжал улыбаться хозяин.
— Послушай меня, мил человек, — перебил его Елизар Иванович. — В гражданскую войну служил я это телефонистом в кавалерии. А комвзвода был у нас Иван Иванович Курмаев, то есть шуйский ткач. Хороший был человек, а звали мы его «дело табак». Курил он помногу, а курева было в ту пору не густо. А он как не покурит, то сразу охмурится и все говорит: «Да, ребята, с табаком дело табак». Как-то комполка проверял взвод, ну, как водится, кое-что обнаружил и сделал нашему Ивану Ивановичу проборцию. Так, знаете, три дня ходил сам не свой. «Вот, ребята, — говорил он, — комполка прав: разгорается пожар мировой революции, а в моем взводе связи беспорядок». Значит, соображал: хоть не велика штука взвод связи, а какое-то прикасание к мировой революции имеет! Так, мил человек, и с нашим клубом обстоит.
— Убедил меня, старина, — добродушно рассмеялся Сорокин. — Значит, за клуб, давай за ваш клуб.
Колбаса, нарезанная хозяйкой, осталась почти нетронутой. Зато пошли в ход заяц, шпигованный чесноком, жирный гусь, наполненный печеными яблоками, золотистый мед в сотах.
Жанна Петровна быстро насытилась, откушав всего понемножку. Зато Сергей Савельевич работал не покладая рук. Его тучное тело требовало своего… Врачи прописали ему воздержание, но он говорил: «Жить осталось мало, надо напоследок сознательно поесть».
Елизар Иванович радовался в душе, что гостинцы Домны Даниловны пришлись по вкусу его столичным друзьям.
Жанна Петровна ушла из дому первой. Больница, где она работала старшей сестрой, находилась далеко, за Калужской заставой. Сергей Савельевич с гостем покинули дом вместе.
В свое проектное бюро Сорокину надо было добираться троллейбусом. А Елизару Ивановичу хотелось до открытия магазинов осмотреть станции новой — кольцевой — линии метро.