— Нет времени, — сказал Кардинал. — Берите что можете и уходим.
Они набили карманы камнями и бросились к выходу. Проход вывел их в техническое помещение с лестницей наверх. Поднимались осторожно, прислушиваясь.
— Мы под старой промзоной, — определил Док по маркировке на стенах. — Отсюда можно выйти на поверхность.
Люк поддался с трудом. Вылезли в полуразрушенный цех. За окнами была ночь, лил дождь.
— До рассвета часа четыре, — сказал Кардинал. — Нужно найти транспорт.
Двинулись через промзону, держась теней. И тут Егор снова почувствовал это — странное ощущение чужого присутствия. Но не тварей. Людей. И это присутствие казалось... знакомым.
— Кто-то есть впереди, — предупредил он.
Они залегли за грудой металлолома. Через минуту из-за угла показалась группа вооруженных людей. Егор узнал военную выправку, манеру двигаться. Но когда он присмотрелся к лицам, сердце ушло в пятки.
Впереди шел знакомый силуэт. Вершинин! Егор испытал одновременно радость и удивление — раз он сам попал в Мешок, то и другие из их БТР могли выжить.
И тут Егор увидел знакомую фигуру среди них. Вершинин шел чуть впереди остальных — разведчик, как всегда. Но что-то в нем изменилось. Движения стали более плавными, осторожными. В глазах появилась звериная настороженность.
За ним следовали еще двое. Капрал Кузьмин — бывший автоматчик, теперь с автоматом наперевес и холодным выражением лица. И рядовой Громов, некогда веселый паренек из Рязани.
— Вершинин? — вырвалось у Егора.
Тот услышал и резко обернулся. На лице мелькнуло узнавание, смешанное с шоком.
— Старший прапорщик? — Вершинин не мог поверить своим глазам. — Егор... Крылов?
— Знаешь их? — тихо спросил Кардинал.
— Сослуживцы. Видимо, тоже попали в Мешок после аварии, — ответил Егор, не веря собственным глазам.
Пираты остановились в двадцати метрах. Вершинин поднял руку, и его люди замерли.
— Вот так встреча, — сказал он, разглядывая бывшего командира. — А мы думали, вы погибли в том ущелье. Слышали про переполох в "Высоте"? Какой-то Броня с черным камнем весь Торговый союз переполошил... — Он замолчал, внимательно изучая лица группы, и в его глазах медленно зажглось понимание. — Постойте-ка...
— Как видишь, жив, — ответил Егор. — Как и вы. Хотя должны были вместе с БТРом на дно ущелья улететь.
Кузьмин шагнул вперед, автомат направлен в землю, но готов к подъему в любую секунду.
— Товарищ старший прапорщик, — его голос звучал формально, но в глазах читалось что-то неопределенное. — Долгая дорога была от того ущелья.
Громов молчал, только изучал Егора изменившимся взглядом. Тот веселый паренек, который шутил в БТР, исчез. Остался только настороженный хищник.
— Вершинин, — Егор не мог поверить своим глазам. — Ты тоже здесь. И вы оба...
— Как и ты, — кивнул бывший рядовой. — Мешок, похоже, любит собирать тех, кто должен был сдохнуть. — Взгляд его стал острее. — Пятеро беглецов, вооруженная группа... И один из них носит позывной Броня. Вы и есть те, кого мы ищем, верно, товарищ старший прапорщик?
— Остальные с тобой? — спросил Егор, не отвечая прямо.
— Основная группа в ста метрах позади, — ответил Вершинин. — Человек пятнадцать. Но я подал им знак ждать. Пока что.
— Вы с пиратами? — спросил Егор, хотя ответ был очевиден.
— Пока что да, — ответил Вершинин. — Десять дней в Мешке, Егор. Десять дней, а кажется — год прошел. Дьякон подобрал нас в первую же ночь. Выбор был простой — присоединиться или сдохнуть.
— Какой у тебя позывной? — спросил Егор.
— Волк, — ответил Вершинин. — Дьякон сказал, подходит. Выживаю, как могу.
Кузьмин кашлянул, напоминая о себе.
— Мой — Граната. А Громова зовут Обрез. — Он усмехнулся без юмора. — Новые имена для новой жизни.
Кардинал напрягся.
— Что вам нужно?
Вершинин перевел взгляд на него.
— Черный камень. Весь Мешок знает, что вы его прихватили в "Высоте". — Он усмехнулся. — Торговый союз воет как резаный. Дьякон хочет знать, стоит ли игра свеч.
— И что дальше? — спросила Химера, медленно смещаясь в боевую позицию.
— А дальше... — Вершинин замолчал, глядя на Егора. В его глазах боролись два человека — пират Волк и рядовой Вершинин. — Дальше по приказу Дьякона я должен вас доставить к нему. Живыми или мертвыми. Или продать Торговому союзу — кто больше даст.
Он поднял автомат. Ситуация накалялась.
— Десять дней, и ты готов стрелять в своих? — спросил Егор.
Вершинин дернулся.
— Каких своих? — В его голосе звучала горечь. — Тот выезд, помнишь? Ты опытный был, а я — зеленый салага. "Район горячий," — сказал я. "Здесь везде стреляют. Но мы проскочим," — ответил ты. Помню каждое слово.