И тогда в сознании Егора расцвели образы.
Долгое ожидание. Пустое гнездо, где было око. Слепота расползается. Дети теряются в темноте.
Чувства, а не слова. Тоска древнего существа, потерявшего часть себя.
Ты. Носитель. Чужой-но-не-чужой. Подойди.
Егор сделал шаг вперед, потом еще один. Черный камень в кармане стал горячим, пульсирующим.
Покажи мне себя-меня. Покажи изменённое.
Он достал камень. В полумраке пещеры тот казался дырой в реальности, кусочком абсолютной темноты.
Матка медленно подняла голову. Движение было величественным, полным древней мощи. Новые образы хлынули в сознание — удивление, смешанное с... восхищением?
Око-не-око. Изменилось. Срослось с тобой-чужим. Новое. Непредвиденное. Интересное.
— Я готов вернуть его, — сказал Егор.
Вместо ответа — калейдоскоп ощущений. Сомнение. Любопытство. Древняя мудрость, взвешивающая возможности. И вопрос, сотканный из образов: Понимаешь ли, что предлагаешь? Видишь ли путь, который открывается?
Вот продолжение в том же стиле:
Образы хлынули в сознание. Он видел мир глазами Матки — тысячи тварей, ее детей, рассеянных по западному сектору. Видел их инстинкты, их голод, их преданность Матери. И видел, как без ока эта связь слабеет.
Нити рвутся. Дети-потерянные блуждают. Забывают когда-охотиться-когда-прятаться. Голод затмевает разум. Хаос растёт.
Тревога древнего разума пронизывала каждый образ. Страх не за себя — за детей, которые без направляющей воли превратятся в бессмысленных убийц.
Но ты-с-оком... Новая возможность. Не видела такого прежде.
Новые образы. Егор видел себя со стороны — человека с черным камнем, способного направлять тварей. Видел возможности, которые это открывало.
Мост-между-мирами. Понимание-где-не-было-понимания. Дети узнают тебя-человека как узнают меня-Мать. Новый путь. Опасный. Неизведанный.
— Я не понимаю.
Вместо слов — приглашение. Образ протянутой конечности. Доверие, смешанное с надеждой.
Прикосновение покажет. Но больно-будет. Изменение всегда больно.
Матка протянула переднюю конечность — медленно, осторожно. Коснулась камня в руке Егора.
Мир взорвался.
Он был везде и нигде. Тысячи перспектив одновременно — маленькие голодные разумы, простые и яростные. Синий-быстрый мчится по улице, радость охоты. Красный-сильный ломает стену, удовольствие от разрушения. Желтый-хитрый прячется, ждёт добычу. И в центре всего — Матка, древний разум, удерживающий эту орду от хаоса любовью и волей.
Видишь-теперь? Чувствуешь-моих-детей?
— Невероятно... — услышал он голос Химеры словно издалека.
Вот продолжение в том же стиле:
Видение прошло. Егор обнаружил себя стоящим на коленях, тяжело дыша. Химера поддерживала его, в глазах — восхищение и страх.
— Что ты видел?
— Все, — прохрипел он. — Я видел все.
Матка смотрела на них, и в её многочисленных глазах мерцало нечто тёплое. Образы-чувства: Одобрение. Надежда. Осторожный оптимизм.
Понимаешь теперь. Два пути. Око возвращается — я снова вижу, дети успокаиваются. Или... новое. Ты-мост. Человек-который-говорит-с-детьми. Невиданное.
— А что будет с Егором? — резко спросила Химера. — Если он выберет второй путь?
Матка повернула голову к ней. Долгая пауза, затем образы, более мягкие, предназначенные для человеческого понимания.
Человек-но-больше. Слышит-детей-моих как я-слышу. Дети узнают-его как часть-меня. Не теряет себя. Добавляет к себе.
— Это опасно?
Рождение опасно. Рост опасен. Но без опасности — застой-смерть.
Мать-Настоятельница, молчавшая все это время, заговорила:
— Есть пророчество среди нашего народа. О том, кто соединит два мира. Человек с даром зверя, зверь с разумом человека. Может быть, время пришло.
Егор поднялся, все еще чувствуя отголоски видения.
— Если я соглашусь... смогу контролировать тварей?
Неодобрение волной прокатилось от Матки. Образы: Мать-не-контролирует-детей. Любит-направляет-защищает. Не рабы. Семья.
— И они не будут нападать на людей?
Если просишь-правильно. Если чувствуют твою-заботу как мою-заботу. Учиться придётся. Язык-без-слов.