Мир дрогнул. Наложился.
Москва. Ей одиннадцать. Мама кричит, чтобы она пряталась. Выстрелы. Кровь на паркете. Тряпичная кукла, которую подарил папа, теперь красная от крови.
Гадюка моргнула. Девочка в сером смотрела на неё огромными глазами — такими же, как у неё самой тогда. Полными ужаса и непонимания.
— Стреляй же! — голос Химеры долетал словно сквозь вату.
Это Мешок делает. Место показывает тебе правду. Ты стала тем, кого ненавидела.
Узи задрожали в руках. Гадюка посмотрела на Химеру, потом на девочку, потом на трупы вокруг. Родители в серых балахонах, защищавшие своих детей. Как тогда. Как её родители.
— Не могу... — оружие опустилось. — К чёрту приказы, не могу. Не снова.
— Сука предательская! — Кремень направил на неё ствол.
Егор всё ещё не мог поверить. Новая связь пульсировала в висках. Он чувствовал тварей далеко за стенами поселения. Послал зов — отчаянный, полный ярости предательства.
Далеко... бегут... спешат...
Но им нужно время. Слишком много времени.
Стены содрогнулись от нового взрыва. В зал ворвалась ещё одна группа штурмовиков.
— Зачищаем всех! — рявкнул их командир. — Никто не должен уйти!
Битва разгоралась. Защитники святилища гибли под перекрёстным огнём.
— К проходу! — крикнула Мать-Настоятельница, появляясь из бокового коридора. — Вниз, к Матери! Она защитит!
Егор снова послал зов, сильнее, отчаяннее. Чувствовал — твари бегут, прорываются через лес, через руины. Но слишком медленно...
Они начали отступать к проходу, ведущему в подземелье. Кремень под красной и зеленой пылью двинулся перерезать путь: — Никуда не уйдёте!
Химера достала портсигар — смесь синей и красной пыли. Её атака была молниеносной, но Кремень был готов. Выждал момент, поймал её руку.
— Попалась!
Швырнул Химеру через весь зал. Она врезалась в стену.
— Химера! — Егор рванулся к ней.
— Стой, Броня, — Болт преградил путь, автомат направлен в грудь.
Ближе... почти... бегут-спешат!
И тут случилось невероятное. Пол задрожал. Не от взрыва — от чего-то поднимающегося снизу. Плиты треснули, разошлись.
И ОНА появилась.
Матка, древняя и огромная, прорвалась в зал через пол. Её рёв сотряс стены. Образы хлынули в сознание Егора: Чувствую-смерть-каждого! Ярость-боль-ярость! Уничтожить!
— Твою мать... — выдохнул кто-то из нападающих.
Матка двигалась с невероятной для её размеров скоростью. Хитиновые конечности крушили всё на своём пути. Кислотная слюна плавила броню. Десятки нападающих погибли в первые секунды.
Но тут Абак сделал шаг вперёд.
Молчаливый, незаметный Абак вдруг оказался в центре зала. Достал портсигар — но не обычный. Древний, нефритовый, покрытый иероглифами.
И вдохнул.
Пыль. Все цвета одновременно.
Изменение было мгновенным. Абак поднялся в воздух (жёлтая), его тело замерцало, становясь полупрозрачным. Движения стали быстрее глаза. Вокруг него вспыхнул зелёный щит.
— Невероятно... — прошептала Мать-Настоятельница. — Истинный мастер...
Абак атаковал. Нет — он БЫЛ атакой. Невидимые удары чудовищной силы обрушились на Матку. Её хитиновый панцирь, способный выдержать прямое попадание снаряда, трескался как яичная скорлупа.
Матка ревела, пыталась достать его, но Абак был везде и нигде. Телекинез швырял её собственных детей-тварей в неё как снаряды. Его разум давил на её древнее сознание.
Проводник. Твой долг. Исполни.
Егор чувствовал её агонию как свою. Но что он мог против такой силы?
— Пять стихий в гармонии, — говорил Абак, продолжая атаку. — Инь и ян в балансе. Старое должно уйти, чтобы новое могло родиться. Таков Путь.
Последний удар. Прямо в головной сегмент. Матка содрогнулась и начала падать.
Проводник... последний дар... прими...
И в момент смерти она отдала ВСЁ. Всю свою силу, всю ярость, всю древнюю мощь хлынула в Егора через их связь.
Мир взорвался болью. Но за болью пришло понимание. Он видел Мешок — ВЕСЬ Мешок. Каждую тварь, каждый камень, каждую песчинку. И видел нити — нити силы, связывающие всё.
Включая пыль в крови Абака.
— Нет, — сказал Егор, и его голос был не только его.
Он потянулся к нитям. И ОТМЕНИЛ их.
Абак замер в воздухе. Непонимание в глазах сменилось ужасом. Вся пыль, сила — исчезла. Просто перестала существовать.
Он рухнул с трёхметровой высоты. Обычный человек. Смертный.