Охрана среагировала мгновенно — старика скрутили, прижали лицом к мокрому асфальту. Но записка уже была в руках Егора.
— Отпустите его, — приказала подошедшая Химера. — Кто ты, старик? Кто передал записку?
Попрошайка поднял голову, и Егор увидел его глаза — мутные, с расширенными зрачками. Изо рта потекла слюна.
— Голоса... голоса в стенах... — забормотал старик, дёргаясь в руках охранников. — Они шепчут, шепчут! Камни помнят, стены видят! Старые пути, старые слова!
— Сумасшедший, — констатировал один из охранников.
— Не сумасшедший! — взвизгнул старик. — Слышу их! Те, кто смотрел! Те, кто знал! Они не умерли, нет-нет-нет! Они ждут, наблюдают! В тенях, в щелях, в самом дожде!
Он забился сильнее, глаза закатились.
— Конвой идёт, конвой идёт! Но водитель помнит дорогу! Руль в руках, выбор в сердце! — Старик захихикал, брызгая слюной. — Даже железо помнит руки хозяина!
— Что там в записке? — Химера нетерпеливо протянула руку.
Егор развернул листок. Несколько строк корявым почерком:
"Помните о выборе. Даже в самом организованном конвое водитель всегда может свернуть. С."
Сторож. Глава поселения Забытых. Но как он передал записку? Форты разделяют сотни километров. Если только...
Если только у Забытых есть своя сеть. Люди, которые помнят старое. Которые ждут. Которые готовы помочь, когда придёт время.
Химера выхватила записку, пробежала глазами. На мгновение её лицо дрогнуло — она узнала смысл.
— Что это значит? — спросила она, но в голосе не было прежней жёсткости.
— Не знаю. Может, кто-то из старых знакомых. Бред сумасшедшего.
Химера смотрела на него долгим взглядом. Потом медленно смяла записку и сунула в карман.
— Забавно, — сказала она тихо. — Даже сумасшедшие иногда говорят правду.
Старик продолжал бормотать, извиваясь:
— Машина ждёт! Голодная машина в подвалах! Кормят её дарами, но она хочет больше! Больше! Первый не насытил, второй не утолил, третий... третий решит!
— Заткните его, — приказала Химера. — И отпустите. Пусть идёт.
— Но он же явно...
— Я сказала отпустить.
Охранники нехотя разжали руки. Старик упал на колени, продолжая бормотать. Слюна капала на мокрый асфальт.
— Поехали, — Химера повернулась к машинам. — Мазай не любит ждать.
— Ждёт-ждёт-ждёт! — завыл старик. — Двадцать лет ждал! Машина голодна, но он терпелив! Скоро насытится!
Химера дёрнулась, но не обернулась. Пошла к машинам быстрым шагом.
Колонна двинулась к воротам. Старика оставили — он сидел на коленях под дождём, раскачиваясь и бормоча. Но когда машина Егора проезжала мимо, произошло странное.
Старик внезапно замолчал. Поднялся на ноги одним плавным движением. Безумие слетело с его лица как маска. И он отдал честь — чёткую, военную. Прижал руку к виску, как отдают честь офицеры старой школы.
На мгновение Егор увидел его настоящее лицо. Не старик — мужчина средних лет с умными глазами. Один из тех, кто помнит. Кто ждёт.
Может, не все Наблюдатели погибли при взрыве. Может, некоторые скрываются, наблюдают, готовятся к чему-то.
Даже здесь, в Мешке, остались те, кто помнит старое, подумал Егор. Может, ещё не всё потеряно. Может, когда придёт время выбора, я буду не один.
Машина выехала за ворота. Впереди маячил Нулевой форт — конечная точка маршрута. Место, где все тайны откроются. Или где он станет ещё одной тайной, похороненной в подвалах вместе с предыдущими Проводниками.
Конвой продолжался. Но теперь Егор знал — даже в самом организованном конвое водитель может свернуть. Вопрос только в том, когда и куда.
И хватит ли у него решимости вырвать руль из чужих рук.
Глава 16. Нулевой форт
Нулевой форт появился на горизонте, когда ночь начала отступать перед приближающимся рассветом — массивные стены вырастали из предутренней мглы, словно сама земля породила их. Но это был не мираж. Это была крепость, способная выдержать осаду армии.
Егор прижался к окну, разглядывая приближающуюся громаду. Кремль. Или то, что от него осталось после попадания в Мешок. Красные стены стали выше, толще. Башни ощетинились современными орудиями. Над Спасской башней вместо звезды — знамя, символ власти Мазая.
— Впечатляет? — спросила Химера.
— Похоже на крепость из кошмара.
— Это и есть крепость из кошмара. Для врагов Мазая. — Она помолчала. — И для некоторых друзей тоже.
Чем ближе они подъезжали, тем сильнее Егор чувствовал странность этого места. Тварей почти не ощущалось — обычно их эмоциональный фон создавал постоянный шум на краю сознания. Здесь была почти тишина. Но не пустота — скорее подавленность. Словно что-то давило на тварей, заставляя держаться подальше.