— Он и сам об этом не знал, — продолжал Берк. — Он был просто орудием. — Джил перевел дыхание, закурил и посмотрел на улицу. — А перед этим Шелби взял у своих сподвижников, видимо, непричастных к делам, бумажники и подкинул их в комнату Проктора так, чтобы все выглядело, как добыча карманника. Затем он завербовал артиста, чтобы тот задержал Теда, если будет накладка во времени.
— О чем ты говоришь? — удивился Лонг.
— О том, что понял Корриган, но что не попало в протокол, потому что показалось не имеющим отношения к делу.
— Корриган подтвердит это?
— Конечно, но причину ты не обнаружишь.
— Давай дальше.
— Шелби знал расписание Корригана и время, когда он должен был подойти к ломбарду. Корриган немного запоздал, но артист сумел выполнить свою роль превосходно, когда Проктор вошел в ломбард. А когда Корриган, наконец, подошел к ломбарду, где Терлей торговался с Проктором о цене пистолета, как только коп заглянул в ломбард, хозяин поднял руки вверх, словно его грабят. Корриган увидел его в этой позе, ворвался в ломбард, а когда Проктор повернулся, держа оружие в руке, Корриган подумал, что парень хочет выстрелить в него, и выстрелил первым.
Лонг с отвращением посмотрел на Берка.
— В твоем рассказе имеется одно здоровенное упущение.
— В чем именно? — улыбнулся Джил, зная, что скажет капитан.
— Громаднейшая накладка. Была ночь. Как мог Терлей увидеть копа через окно, если в это время окна закрываются ставнями?
— Конечно, — согласился Берк, — закрываются.
— Ну?
— Помнишь, я сказал тебе, что именно Элен помогла мне все понять?
Элен с изумлением посмотрела на Джила.
— Ты ждала меня на улице в машине. Если выбрать нужную позицию, окна отражают то, что отражается в стеклянных дверях. Я отлично видел и машину и тебя в ней… А Терлей стоял не за прилавком, где обычно находится. Он мог видеть Корригана, подходящего к ломбарду, и без всяких затруднений сыграть свою роль.
— Черт побери! — отозвался Лонг. В его голосе больше не было холодка недоверия. Он ощущал логику рассказа, ощущал мотивы и причины, но в сознание больше всего врезалось то, как они сумели использовать честного человека.
— Пистолет, который подкинул Шелби, был в употреблении, он хорошо послужил ему. Мы обнаружили несколько других дел, где было замешано это оружие, где его использовали, — Берк замолчал и еще раз взглянул на Лонга. — На нем-то все и застряли. Ну, пожалуй, не все. Корригану не нравилось это происшествие, но он ничего не мог поделать. Что-то беспокоило его все это время, а что — он так и не мог понять.
— Да?
— Я обнаружил, что его удивило, но чему он не придал значения, чего не увидел.
Лонг никак не отреагировал, и Джил продолжал:
— Дело в отпечатках.
Капитан недоумевающе наморщил лоб.
— Все отпечатки на оружии принадлежали Проктору.
— Да, но их было больше, чем достаточно. А вот на курке, где должен быть его указательный палец, отпечатка нет. Отпечаток этого пальца остался на рукоятке. Проктор даже не знал, как обращаться с оружием. Он держался за рукоятку всей пятерней.
— Какого черта мы не заметили этого!
— Спокойно, дружище. Это было слишком просто, чтобы кто-нибудь обратил внимание.
Лонг беспокойно заерзал на сидении.
— Если ты прав, мы можем взять Терлея.
— Они могли его так напугать, что он никогда ничего не скажет.
— Вряд ли они смогут напугать его так, как мы.
— Что ж, попробуй, займись им.
— Ну и хитер ты, сукин сын. Думаю, что ты прав.
— Я прав, но сделай мне одно одолжение.
— Говори.
— Я занимался этим парнем с самого начала. Он знает меня и я хочу, чтобы он узнал меня еще лучше. Я хочу быть человеком, который освободит гаденыша для великих дел.
— Слушай, Джил, твое дело…
Джил оборвал его холодным и спокойным замечанием:
— Я именно тот, для кого все делается. Это по-прежнему именно мое дело.
— Да, именно твое, — согласился Лонг.
Берк отпустил ручной тормоз, включил мотор и отъехал от обочины. Идущая впереди машина свернула за угол, высадила пассажира и поехала дальше. Джил выбрал место для стоянки и выключил огни.
У Марка Шелби пересохло во рту. Дыхание ярости и страх высушили его губы в пергамент. Разбитые костяшки пальцев заныли, когда он стиснул пистолет. Шелби чувствовал, как колотится сердце.
Он заметил одинокую фигуру, вышедшую из машины и направившуюся к ломбарду. Нетерпение разъедало его, как рак. Несколько минут он находился в тени грузовика, поджидая, но парень не показывался, и он вновь выглянул на улицу. Через залитое дождем стекло было плохо видно, но он уловил что-то знакомое в позе, в развороте плеч и жесте, которым тот поправил шляпу.