Вот оно, знаменитое Копье Судьбы, - благоговейно склонил голову немец и
обеими руками поднял перед собой наконечник. - Копье Лонгина, Копье Оттона Третьего, Копье святого Маврикия. Сейчас им владеет фюрер немецкой нации Адольф Гитлер. Перед этим копьем бегут армии всего мира. Время от времени оно нуждается в подзарядке. Его должно омывать кровью героев. Сегодня его омоет ваша кровь. Я знаю, вы примете смерть с честью, как и подобает отважному воину. Прошу вас, запомните первые секунды с момента пронзания. Не тратьте драгоценное время на переживание боли, страха или отчаяния. Уверяю вас, вы увидите нечто потрясающее. Через мгновение земная майя, эта иллюзия, сотканная вашим умом, рассеется, и вы увидите истинную реальность. Она ослепительна. Постарайтесь не зажмурить глаза.
Немец вынул из чемоданчика два тонких стальных бруса и скрутил их, как биллиардный кий. Полый наконечник идеально подошел под древко. В руке немецкого полковника образовалось короткое копье.
«И сотряс черноликий Финеес Копьем и издал вопль, и страх прошел по толпам, словно волны по водам. И снова сотряс Финеес Копьем, и полегли воины от крика его, словно колосья на поле под серпом жнеца. И в третий раз сотряс яростный в брани Финеес Копьем, и побежали воины от лица его, как отара овец от волка рыщущего».
Партизан со связанными за спиной руками застывшим взглядом следил за ритуалом жертвоприношения.
«Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя!»
С пронзительным воплем полковник германской армии потряс копьем и нанес удар. Наконечник вонзился в бок жертвы между пятым и шестым ребром. Лицо немца исказилось, руки, а вслед за ними и все тело, затряслись. Поразительно изменилось и лицо пленника. Удар копьем в грудь словно бы открыл партизану какое-то поистине потрясающее видение. Глаза его расширились, но не от боли или предсмертного ужаса, а от изумления, он оступился и полетел вниз с зубцов Ай-Петри, меркнущим взором успев увидеть стремительно уменьшающуюся фигурку немецкого офицера с воздетым к облачному небу таинственным копьем.
Смерть сдернула покрывало майи. Петр Малашенко увидел истинную реальность: омытое кровью Копье пылало в воздетой руке от переполняющей его энергии, из раскаленного наконечника с грохотом вырвался иссиня-белый разряд и покрыл небо сетью пульсирующих молний. Чудовищная вольтова дуга, шипя и растрескиваясь, ударила вдоль побережья на северо-восток, - вал ужаса и паники покатился на отчаянно защищающие Севастополь части Красной Армии.
ВАСИЛИЙ АКИМОВИЧ ЖУКОВ. Прямая речь
Партизанское движение Крыма было предано с первых дней. Часть татар, из тех, кто пошел на сотрудничество с оккупантами, указали немцам наши склады и базы в горах. Оказавшись без продовольствия, партизаны были вынуждены снабжаться за счет населения соседних сел, брали провиант силой. Такое положение, естественно, не могло устраивать мирное население, тоже страдающее от голода, и этим тут же воспользовались оккупационные власти, они стали выдавать крестьянам оружие для самообороны. Зимой 41 года в партизанских отрядах начался страшный голод и, чего скрывать, бывали случаи людоедства.
В сентябре 42 года часть партизан вывезли на самолетах «Дуглас», сотни ушли в степную часть полуострова, чтобы там пережить голодную зиму. Из оставшихся боеспособных была сформирована бригада в 266 человек. Я воевал в ее составе. Наш отряд базировался на склоне Хероманского хребта, а внизу, в деревне Коуш, находился крупный гарнизон татар и немцев. Мы его «сумасшедшим лагерем» звали, они на любой шорох открывали стрельбу.
Румын Русу первым к нам перебежал. Мы его приняли за лазутчика, чуть не убили вначале, он хорошо по-русски говорил. Так вот, отец его, русский по происхождению, когда провожал сына на войну, сказал, что если он будет воевать против русских, чтоб домой не возвращался. Мы его приняли в отряд, прозвали Русый. У него в школе Абвера в Тавеле, сейчас село называется Краснолесье, среди румын остался приятель, с которым он поддерживал связь, Федай его звали.
И вот этот Федай доложил, что в Симферополь приехал важный офицер из Берлина, чуть ли не от самого фюрера, в чине оберста. И этот оберст поставил перед диверсантами задачу взять живьем партизана, а за это обещал удвоенную денежную премию, месяц отдыха и Железный крест с дубовыми листьями. Федай сообщил, что в леса за живым партизаном пошли все ягд-команды ГПФ - тайной абверовской контрразведки из предателей. Они партизанскую тактику применяли, сами в лесу жили, перехватывали наши парашюты, совершали неожиданные рейды. Еще бы - им за убитого партизана премия и месячный отпуск полагался, так что были мы на вес золота, нас к зиме 42-го осталось 56 человек на весь Крым. А ушло в леса несколько тысяч, вот и посчитай процент. И вот эти 56 человек были самыми, я считаю, лучшими диверсантами в мире. С нами никто не мог сравниться, и сейчас не сможет, никакой спецназ, ни американский, ни наш.