- Чего тебе? - жуткий дядька вперил в Ольху тяжелый волчий взгляд.
Превозмогая желание сбежать, Ольха потянула за левый рукав, оголяя запястье, где зеленым нифрильным цветом была изображена голова волка и корона над ней.
- Служба княжеских порученцев, - сказала она еле слышно.
Коронованная волчья голова и упоминание князя подействовали на матерого как заклинание. Желтизна в его глазах тут же растаяла. Из лютого волка он почти превратился в того самого рыбака, какого она себе и представила поначалу. Разве только не такой старый, и шрам через все лицо немного портил картину.
- Извини, если напугал, - враз подобревший матерый сделал приглашающий жест, - А то ходят тут всякие студенты, а потом лодки пропадают.
- Меня зовут Ольха, - сказала она.
- Алексей Алексеич, - представился он, - Для тебя дядя Леша.
- Мне бы с князем связаться, - попросила Ольха.
- Это можно, конечно, - дядя Леша пожевал губами, - Только сегодня уже был порядковый выход на связь. Основная монета не «отдохнула» еще.
- А запасная? - проявила осведомленность Ольха.
- А запасная, - заставник сделал ударение на второй слог, - У нас сбоит последнее время. Иногда пробуждается, а иногда не хочет и все тут.
- Так давайте я посмотрю.
- А ты разбираешься? - спросил он.
- Как раз в этом и разбираюсь, - подтвердила Ольха.
Дядя Леша взял с полочки монету, высвободил ее из хлебной мякоти и передал Ольхе. Она взяла пятнадчик, чуть погрела в руке, входя видением в ее ячеечный состав. Как она и предполагала, первая пара, называемая «глазом» была расположена на самом краю решетки и почти стерлась из-за того, что монета по мере использования выгорела по кромке. К счастью, первую пару можно переписать на любые другие свободные ячейки. А они пока еще были.
- Дядя Леша, - сказала она, - Скажите слово, каким монету засвечиваете.
- Вызывает мирная застава, - подсказал заставник.
Ольха сдержала улыбку. Она была наслышана о неписаном правиле заставников. В качестве своих позывных они используют слова на вроде тихая, мирная, благостная и тому подобное. Как будто у них тут дом отдыха, а не воинское подразделение.
- Готово, - Ольха подала дядьке монету.
- Мирная застава вызывает замок Невина, - сказал он, и монета начала набирать свечение.
- Ты, гляди-ка, работает, - заставник посмотрел на Ольху с уважением.
- Замок Невина слушает, - раздался немного искаженный помехами, но знакомый голос, и Ольха тут же вспомнила замкового писаря.
- Михалыч, - сказал дядя Леша, - сообщение для князя от Ольхи. Передавай дальше.
После этого заставник пригасил монету, и они стали ждать, когда вызов через все заставы дойдет до Вереса. Прошло минут пятнадцать, прежде чем голос замкового писаря Гаврилы Михалыча сообщил, что князь готов принять сообщение.
- Подорожник убит. Камень пропал. Ясень...
- Э-э. Погоди там. Не части, - прервал ее возмущенный голос писаря, - Я же записываю.
Доклад занял довольно много времени, князь не удовлетворился кратким сообщением, и Ольхе пришлось пересказывать подробности. А при таком способе передачи через несколько застав, это оказалось делом не быстрым.
Однако в итоге Ольха осталась довольной. Во-первых, она доложилась князю. Во-вторых, Верес одобрил ее решение направиться в академию. Он даже пообещал связаться с ректором, чтобы Ольху временно зачислили слушателем. Это даст ей законные основания пребывать в стенах заведения и заодно немного поучиться в той самой знаменитой Академии могов!
Единственное, что слегка омрачило Ольху, это отсутствие новостей от Ясеня. Впрочем, тот отправился в погоню за лисами в довольно дикие места, где заставу встретить не так-то просто.
* * *
На небольшой полянке в сердце глухой чащобы у догорающего костерка сидели пятеро Лисов.
- Ну, и долго нам еще ждать, а? - раздраженно спросил один из них.
Старый Блас, к которому был обращен вопрос, поморщился и промолчал. Он уже давно исчерпал все доводы.
- Все. Хватит. Бесполезно тут высиживать. Мы не курочки, цыпленка не высидим.
- Тихо! Кто-то идет.
- Ну, наконец-то!
Ясень приближался к поляне неспешным размеренным шагом. Он видел, как напряженное ожидание на лицах лисов сначала сменилось радостью, потом, когда он подошел ближе, удивлением, а затем, когда они его хорошо разглядели, злобой.