— Я могу их вам предоставить. Составьте также список необходимого снаряжения, оружия и машин. Затем мы совместим ваш план с тем, что я подготовлю для вашего бегства.
— Согласен. Между прочим, я подумал и предпочитаю, чтобы гонорар мне выплатили золотым песком. Его удобнее перевозить и реализовывать.
Гарибьян кивнул головой в знак согласия, одновременно спрашивая себя, не будет ли наиболее надежным способом обеспечить свою безопасность после осуществления акции просто-напросто устранение тех, кто в ней участвовал. Кроме того, этот выход был более экономичным.
С непроницаемым лицом владелец ночного заведения поднял глаза на Коплана.
— Приходите ко мне завтра вечером, — сказал он. — Мы вместе доработаем детали и назначим дату.
— Договорились, — согласился Коплан. — Я немедленно примусь за работу. Всего хорошего, месье Гарибьян.
В глазах армянина блеснул огонек.
— Разве я не просил вас привести вашу очаровательную подружку Клодин, когда придете сюда вновь? — насмешливо напомнил он. — Я бы хотел увидеть эту девочку.
— Сегодня вечером она была не в форме, — сказал Коплан. — Она придет завтра.
— Не забудьте, — желчно сказал Гарибьян.
Он нажал кнопку, отпиравшую замок, и Коплан вышел. Охранник внизу тоже нажал кнопку, вделанную в стену, как только гость прошел мимо него.
Из дома, расположенного на другой стороне улицы, вышел торговец с лотком фиников и направился следом за Копланом.
Франсис нашел Клодин в их номере. Лежа на кровати в одной короткой нейлоновой рубашке, молодая женщина читала старую газету и ела рахат-лукум. Ее длинные ноги с благородными линиями выделялись на ярко-красном покрывале.
Коплан рассеянно поцеловал ее в губы, потом с озабоченным лицом снял пиджак и налил себе стакан виски.
— Что-нибудь не так? — спросила Клодин, заметившая его задумчивый вид.
— Все нормально, — ответил он. — Только мне придется заняться писаниной, и это обещает быть трудным. Мне грозит просидеть за этой работой добрую часть ночи.
— Черт! — воскликнула раздосадованная Клодин. — Теперь ты превращаешься в канцелярскую крысу?
Он поднял указательный палец и поправил:
— В стратега, моя дорогая. — Оставив свой веселый тон, он добавил: — И в этой стратегии тебе, к сожалению, придется тоже сыграть роль.
— О, — вздохнула она, — незачем употреблять громкие слова. Моя роль всегда одна и та же.
Она поставила коробочку с лукумом на ночной столик, сунула ноги в туфли и подошла к Франсису.
— Кто на этот раз? — устало спросила она.
Он взял ее за талию, посмотрел нежным взглядом.
— Тип, на которого мы работаем, — произнес он вполголоса. — Хозяин «Тамерлана».
Она положила свою белокурую голову на мускулистое плечо Коплана, обняла его обеими руками.
— Ты рассчитываешь на меня, чтобы улучшить свое положение? — удивилась она.
Руки Коплана, как тиски, замкнулись на нежных бедрах девушки.
— Сумасшедшая, — буркнул он, задетый за живое. — Ты когда-нибудь избавишься от мышления проститутки?
Обиженная, она, побледнев, прикусила губу.
— Прости, — прошептала она, сильно огорченная. — Я должна была догадаться, что…
— Ты ни о чем не можешь догадываться, — ответил он со снисходительной строгостью. — Подожди хотя бы, пока я тебе не объясню.
Он подвел ее к креслу, сел и посадил к себе на колени. От ее нежного теплого тела шел опьяняющий аромат, такой же волнующий, как округлости ее бедер и вызывающая грудь.
— Я надеюсь, что все пройдет так же, как в Мафраке, — продолжил он, — но здесь будет опаснее для нас обоих. Может быть, тебе придется уступить Гарибьяну.
Она выпрямилась и посмотрела в его глаза.
— От твоих слов у меня пошли мурашки. Что ты готовишь?
Он хотел все рассказать, чтобы она сознательно сыграла свою роль, но решил не вызывать у нее слишком сильного беспокойства.
— Гарибьян, хозяин того заведения, должно быть, очень пылкий тип, несмотря на свою ледяную внешность, — продолжил он более легкомысленным тоном. — Соблазни его, но помни, что это шеф, человек ранга Халати. Ты лучше меня знаешь, какую технику применить: холодность, дерзость, презрение. Надо его помучить, чтобы он понял, что сразу у него ничего не получится. Поскольку он не хочет портить со мной отношения, он пока не посмеет показать зубы. Сечешь?
Она не очень хорошо понимала, куда клонил Франсис.
— Слушай, что это значит? — спросила она. — Ты работаешь на него или против?
— Пятьдесят на пятьдесят… Что же касается реальных целей твоей кампании по очаровыванию, вот в чем они заключаются. В первую очередь надо узнать, как Гарибьян открывает и закрывает на расстоянии двери, ведущие в его кабинет. Во-вторых, отвлечь его, чтобы освободить мне руки в нужный момент.