Халид встал на полированную поверхность стола и опустил кресло на ковер. Определив взглядом местонахождение двери, он выключил фонарик и направился к выходу. Именно в этот момент вспыхнул и уперся в него лучик света и приглушенный голос произнес:
— Подождите секунду. Поднимите руки и не двигайтесь.
Смертельный холод пронзил Халида, заледенил его затылок. Непобедимый рефлекс заставил его повернуться к источнику света, ослепившему его.
— А, это вы? — произнес голос с оттенком мрачного удовлетворения. — Отлично, теперь повернитесь.
Человек, должно быть, все время прятался за плотными драпировками. Стоя перед окном, он держал в одной руке фонарь, а в другой пистолет.
Халид подчинился. Глаза его уже привыкли к полутьме, и в зеркале он смог рассмотреть, что его противник одет в форму офицера иракской армии.
Он заранее знал, чем закончится эта встреча. Один из них не выйдет живым из этой комнаты.
С трудом метрдотель выговорил:
— Не убивайте меня. Моя смерть причинит вам массу неприятностей. Если вам нужен магнитофон, забирайте его.
Мужчина подошел к столу, положил на него включенный фонарь и тихо сказал:
— Разумеется, я его возьму. Но я совершенно не намерен вас убивать. Зачем вызывать скандал?
Халид знал, что его собеседник лжет. Офицер, может быть, и не собирался убивать его сразу, но все равно Халид был обречен, потому что он их видел, всех пятерых, и догадывался, зачем они собрались в этом отдельном кабинете. Как только он выйдет из «Рица», его убьют на первом же углу.
Иракский офицер вплотную приблизился к метрдотелю. Он взмахнул рукой, желая оглушить его рукояткой пистолета, но Халид не отрывал взгляда от зеркала и сумел вовремя уклониться от удара. Мертвой хваткой он обеими руками вцепился в запястье офицера и повалил его на ковер. Падая, тот выронил свой пистолет, который Халид ударом ноги загнал в угол комнаты. Между ними завязалась беспощадная борьба. Офицер был хорошо натренирован, но Халид великолепно владел всеми стилями рукопашного боя. Одинаково стараясь не шуметь, они обменивались жестокими ударами. Несколько оглушенный ударом в сонную артерию, Халид изо всех сил ударил коленом в низ живота противника. Тот, на мгновение парализованный резкой болью, расслаблявшей все мускулы, застонал. Метрдотель обрушил ребро ладони на адамово яблоко офицера. Затем, нагнувшись, он сжал горло, с безумным упорством вдавливая пальцы в гортань. Халид разжал руки, лишь когда противник совершенно обмяк. Залитый потом, он встал, запыхавшись. Горькое удовлетворение, которое доставила ему победа, мгновенно испарилось. Этот труп, который невозможно убрать, рано утром вызовет панику в отеле.
Халид вытер влажные руки платком, обмотал им пальцы, чтобы выключить фонарь, оставшийся на столе. Не заботясь ни о пистолете, ни о теле, лежащем на полу, он вышел, тщательно закрыл дверь и вытер ручку.
Он поспешно отряхнулся, поправил одежду, узел галстука, потом, прислушавшись, вернулся по возможности спокойным шагом на верхние этажи, не встретив ни единой живой души.
Войдя в свою комнату, он, не включая света, распахнул окно и вдохнул свежий ночной воздух. Под небом, усыпанным крупными звездами, Тигр лениво нес свои воды в нескольких десятках метров от «Рица», а вдали виднелись руины древней Ниневии. Халид с облегчением снял фрак. У него быстро созрел план, и его надо было выполнить во что бы то ни стало прежде, чем в кабинете обнаружат убитого офицера.
Метрдотель осмотрел магнитофон, чтобы убедиться, что он не пострадал. Внешне, во всяком случае, все было в порядке. Собираясь включить его, Халид выдвинул ящик ночного столика и взял оттуда шнур с наушниками и только тогда заметил, что фонарика, взятого из ящика полчаса назад, у него больше нет.
Он, должно быть, отцепился от лацкана во время схватки и теперь лежал, вне всякого сомнения, недалеко от тела иракского офицера.
Ошеломленный этим открытием, метрдотель поднялся. Он решил вернуть фонарик: на нем достаточно отпечатков, чтобы Халида повесили высоко и сразу. Снедаемый тревогой и проклиная свою забывчивость, он надел легкий шелковый халат и обмотал шею платком. Выйдя в коридор, он вновь углубился в лабиринты отеля. На лестничной площадке он услышал разговор коридорного с ночным дежурным и замер. И все же ему удалось добраться до гостиной на втором этаже. Как тень, он проник в отдельный кабинет и вздрогнул, оказавшись вблизи трупа. В полной темноте он сделал крюк, чтобы взять со стола оставленный фонарь, и включил его.