Серафим чертыхнулся. Капитан замолчал, задумчиво уставившись в пенную шапку на кружке. Нехорошие, по всему видно, воспоминания крутились перед его мутным взглядом.
— Так что там было? — тихо спросил Даг.
Кэп уставился на Джонсона, будто в первый раз его увидел.
— Головы, — так же тихо ответил он.
— В смысле, головы?
— В прямом, ятить тебя, смысле! — рявкнул Сальери, — Человеческие головы! Полсотни штук. Ровными рядками. Так еще, знаешь, составлены, что все смотрят на тебя, заинтересованно. Представляешь, что с нами было?
— Я потом икал два дня со страху, — пробормотал Серафим.
— Кто икал, кто бледного словил, — кивнул капитан, — Платон Гансович, уж на что стальной человек, и тот едва сдержался. У меня седых волос вдвое прибавилось после того утречка!
Приложившись к кружке, он сделал богатырский глоток.
— В ту же ночь вырезали всю семью Лански, — мрачно продолжил Сальери, — Говорят, никто не ушел. Вот их это головы и были. Как на выставке. Жуть…
Его передернуло, да и Серафим не выглядел образцом бодрости. И это через месяц. Что же они пережили в тот момент?
— В общем, повязали мы всю команду. Уж как там старпом песни пел — любо дорого слушать. Ничего, мол, не видел, не ведаю. Откуда что взялось — знать не знаю. Да оно и понятно, не их уровня дела. Контрабанда — да, наркотики — может быть. Но чтоб такое? Сдал он всех, рассказал про такие дела, о которых мы и думать не могли. Но от того контейнера открещивался, как от чумного.
Помолчали. Даже пьяный кабачный гул, казалось, сбавил обороты под влиянием мрачной истории.
— Удалось выяснить, кто это сделал? — тихо спросил Даг.
— Хрена лысого, — хмыкнул в ответ кэп, — Ни следа! Понимаешь? Ни-че-го! Пятьдесят человек распотрошили, а головы нам на загляденье в котейнер, как в кунсткамеру. И никто ничего не видел. Никаких улик. Никаких зацепок. Пусто.
— Безнадежно, — кивнул Серафим, — Лучшие копали — впустую! Ты, может, попробуешь?
— Хватит! — капитан стукнул ладонью по столу, — И так запугали стажера, вон пятнами пошел. Так стращать — во век народу не наберем. Джонсон — парень смышленый, хоть и молод. Ничего, доберемся и до этого дела. Все тайное становится явным!
«Ну да, — подумал Даг, — Вопрос толькокогда…»
— Капитан! — крик разнесся на весь кабак, — Иди сюда, я тебя поцелую!
Вусмерть пьяный Диксон полз к объекту своего обожания прямо по столу.
Сальери и бровью не повел. Широким жестом смахнул поклонника под стол, не забывая второй рукой придерживать кружку. Из-под столешницы остались торчать только ноги незадачливого собутыльника. Тот что-то бурчал снизу, под всеобщий хохот сослуживцев.
Дальше пошла обычная пьянка. Про страшную историю все моментально позабыли. Кроме Дага.
Странным образом вышло так, что он знал о резне гораздо больше капитана. И от того общая картина для Джонсона выглядела куда более удручающей.
Он долго сидел сам не свой, изо всех сил стараясь не показать сильнейшего возбуждения. К счастью, в разгулявшейся вакханалии никто не обращал внимания на затихшего стажера. Даже когда его потряхивало от страха.
«Придется нажраться!» — подумал Даг.
Эта мысль придала ему сил. Все-таки плохой план всегда лучше, чем его полное отсутствие. А раз так, плана нужно придерживаться.
Чем Джонсон и занялся. Со всей доступной ему старательностью.
Глава №3
Капитан ввалился в залу, обеспокоенно оглядываясь.
«Только не меня!» — успел подумать Даг.
И, конечно, сработало с точностью до наоборот.
— Даг, на выход! — бросил Сальери, тяжело пыхтя, — Скатаешься на вызов!
У него была странная манера говорить — смотря себе под ноги. Понять, к кому кэп обращается, иногда бывало затруднительно. Но не в данном случае.
— Кэп, почему я? — парень все же попытался выкрутиться, — Тут Диксон вторую неделю штаны просиживает.
— Диксон разбирается с контрабандой.
— Ну возьмите Павла!
— Он занят! А ты стажер, Даг! Дело простое, как раз пойдет в качестве тренировки.
— Да ладно, кэп, мне что теперь одному на все вызовы кататься?
— В штаны наложил? — насмешливый голос из-за кипы документов.
— Иди в жопу, Джон.
Дагу сразу не понравился этот прагматичный и въедливый тип. Хоть в бумажках он копается лучше всех, не отнять.
— Ну может Хельга… — Даг скосил глаза и осекся, наткнувшись на хмурый взгляд женщины.
— Не может, — она выдала убийственный аргумент.