Прибавив яркость потолочного осветителя, Даг сощурился на карту.
Проспект упрется в двадцать девятый диаметр. По нему можно добраться до одиннадцатой хорды. Там прямиком до тридцать третьего диаметра. И вот уж там придется поплутать. Потому что там начинаются трущобы. Третий припортовый во всей красе.
Хмыкнув, Даг провел пальцем по истертым наименованиям. Приболотная. Болотная. Заболотная. Строение сорок пять. Готово. Повезло, что это место вообще есть на карте. А значит — найдем.
Нога уверенно вдавила газ, машина откликнулась басовитым гулом. Но не успел Даг разогнаться, как пришлось тормозить, чтобы пропустить поперечную колонну. Выругавшись, дознаватель терпеливо ждал, пока поток машин иссякнет. Потом вдруг понял, что грузовозы идут в порт, а потому не закончатся никогда. Даг вдавил клаксон и с отчаянной лихостью встроился в поток. Окруженный тяжелыми грузовиками, автомобиль Джонсона плыл по течению, не имея возможности ни ускориться, ни замедлиться, ни сменить курс.
Наконец, поток вынес дознавателя к порту. Грузовозы, как один, свернули к громадным воротам, а Даг помчался дальше по диаметру.
Пробок тут почти не бывало, в отличии от того, «своего» мира. Да и вообще, миры отличались разительно, как по форме, так и по содержанию.
На удивление, Джонсон почти не вспоминал былое. Картинки «прошлой» жизни как-то поблекли, потеряли яркость. С одной стороны, он сознавал, что все это реально, все произошло когда-то давно именно с ним. С другой стороны события казались сном, дымкой, чем-то сказочным. Как будто раньше не было никакого Дага Джонсона, а очнулся он тут, в Копоти, уже взрослым лбом двадцати лет отроду.
Что было максимально странно — Джонсон совершенно не скучал по семье. Жена, дочь — они остались там, за гранью. Увидит ли он их когда-нибудь — далеко не факт. Но в душе не было никакой боли, тоски. Зато была железобетонная уверенность, что «все с ними в порядке». А потому и брыкаться, переживать лишний раз нет совершенно никакой необходимости.
Даг вывернул на хорду, задав лихой поворот. Правила дорожного движения здесь существовали в несколько условном виде: пара общих принципов движения оставляли большой простор для маневра. И не предписывали, что нужно делать в каждый момент времени. Предполагалось, что водитель, обладая разумом и базовыми ограничениями, сможет самостоятельно найти наилучшее решение в любой дорожной ситуации. Для жителя «чужого» мира звучит несколько утопично, но для Копоти это работало. С другой стороны, Джонсон понимал, что и автомобилей здесь на порядок меньше, а значит и движение проще.
По хорде предстояло проехать несколько кварталом. Десять-пятнадцать минут неспешной дороги. Даг щурился, глядя на заснеженную мостовую, поблескивающую ослепляющими бликами.
По мере удаления от центра улицы становились уже, света меньше. Снег тут убирали от случая к случаю, местами сугробы закрывали окна первого этажа почти полностью. Хорошо хоть проезжая часть пригодна для движения — раскатали.
Почему все-таки капитан отправил Джонсона в эту клоаку? Да еще без поддержки, одного. Похоже на месть? Как-то мелочно и наивно, но… почему нет? Никто не любит, когда подчиненные ходят к руководству через голову непосредственного начальника. Кэп тогда, конечно, ничего не сказал, но обиду видать затаил.
И что теперь? Так и кататься по местам, куда жалко отправить «нормальных» сотрудников? Раз повезет, второй. Но рано или поздно удача отвернется. И обыденный выезд на «вызов» закончится плачевно. Хорошо, если не в морге.
Даг мог придумать только два способа разрешить ситуацию. Уволиться. Или доказать, что способен на большее.
Уходить из жандармерии не хотелось. Только-только освоился, привык. Более-менее устаканился быт. Мысли вошли в поток, Джонсон наконец-то начал разбираться в окружающей действительности. Да, он отлично понимал, что работая стажером, на многое рассчитывать не приходится. Ну так это ведь и не навсегда.
Соответственно, нужно выбиваться в люди. Лезть по карьерной лестнице, доказывать, что ты не лопух, а вовсе даже незаменимый кадр. А посылать незаменимые кадры к черту на кулички — такого себе даже самый мстительный начальник не позволит. Да и вообще, хорошо бы самому стать «начальником». Чтобы решать, а не исполнять чужие решения.
Хорда уперлась в тридцать третий диаметр. Джонсон плавно свернул, стараясь не снижать скорости. Остановишься, застрянешь, заглохнешь — проблем не оберешься. Здесь власть закона была достаточно условной. Патрули проезжали исчезающе редко, жандармы район не жаловали. А на вызовы катались такие вот «счастливчики», как Даг.