Даг подошел вплотную к краю «поселения». Набрал в грудь побольше воздуха.
— Дамы и господа! Прошу минуту внимания. В переулке неподалеку произошло убийство. Нет ли среди вас кого-то, кто что-то видел или слышал вчера ночью? Важным может оказаться все: необычные люди, звуки, события.
Джонсон ожидал разного — от лести до грубости. Но в ответ получил полное равнодушие. Никто не торопился ничего рассказывать. По большому счету на него вообще не смотрели. Как будто он пустое место и только зря тут воздух сотрясал.
— Я жду ответа, граждане! — на тон громче добавил Даг, — Вы можете серьезно помочь следствию в поимки опасных убийц!
Эффект тот же. Тишина, а все занимаются своими делами, не замечая пришельцев.
Дознаватель в сердцах сплюнул. Он уже собирался уйти, когда заметил странное целенаправленное шевеление в куче тряпья рядом с огнем. Сначала прочь слетел один слой «шкур», потом второй. Показался новый, но этот был уже натянут на почерневшую от сажи кожу. Даг даже не сразу понял, что видит перед собой человека — настолько тот выглядел странным.
Темный, неимоверно старый, со страшным беззубым ртом. В рванине, натянутой на тело столькими покровами, что тело казалось шарообразным. Старик сел, едва сохраняя вертикальное положение. Дряхлые руки тряслись, будто выбивая барабанную дробь.
— А скажи-ка, с чего бы нам тебе помогать, добрый человек? — просипел дед.
По костистому подбородку скатилась лента слюны. Старик мощно кашлянул, втянул воздух и харкнул. Изо рта вылетел кусок чего-то нелицеприятного. Возможно, ошметок гниющих легких.
— Потому дед, что человека убили, — мягко ответил Даг, стараясь не смотреть на шамкающий рот собеседника.
— Велика невидаль, добрый человек. Все убивают. Всех убивают. Испокон века так было и до скончания веков будет. Стоит ли беспокоиться?
— Не просто убили, старик. Растерзали на мелкие куски, — дознаватель добавил в голос немного драматизма, — И сделали это не обычные люди. Видал раньше такое?
Он шагнул ближе, сунув блокнот с рисунком «пентаграммы» бездомному под нос. Тот отшатнулся, но после все же принялся рассматривать художество Дага.
— Это что же, ятить тя, за хренатень богопротивная?
— Такая вот «хренатень» на месте убийства нарисована. Кровью. А тело жертвы — что от него осталось — в центре, аккуратной кучкой сложено. Что теперь скажешь, философ?
Старик долго молчал, тяжело дыша. С каждым выдохом из горла вылетал тяжелый хрип. Полузакрытые глаза подернулись белесой пеленой. Джонсону показалось, что дед сейчас уснет. Или сдохнет.
— А что, ребята, поможем, пожалуй, товарищу дознавателю? — голос у деда, при желании, получился весьма звучным, — Вижу сие дело богоугодным…
Ой, что тут началось!
Из каждой щели, каждой коробки вылезали все новые бездомные. Они шли и шли, собираясь в разношерстную разнокалиберную толпу. Старик, тут, видать, за важную персону, если его так слушались!
Пришлось Джонсону повторять рассказ по второму кругу. Что, где, как. Даже показал рисунок в блокноте, тем что поближе стояли.
Люди смотрели, люди переглядывались. Бухтели, ворчали, качали головой. Разбредались кто куда. Даг терпеливо ждал, стараясь не вдыхать накативших запахов застарелого пота и мочи.
Наконец, перед дознавателем осталась кучка «всего лишь» из десятка субъектов. Джонсон осмотрел «свидетелей» и тяжело вздохнул. Сам ведь напросился. Теперь придется переговорить с каждым. Собрать показания. Внести в протокол. Только бы не проблеваться…
— Сделаем вот что, — Даг обратился к сопровождавшему жандарму, — Собери этих, расставь… ну не знаю… по алфавиту. И давай опрашивать, по одному. В-о-о-н там!
Джонсон махнул рукой на камень, лежащий метрах в пятидесяти.
— Будем надеяться, что ветер не в ту сторону, — пробормотал дознаватель себе под нос.
И пошла жара…
Первый же «свидетель» полностью сломал Дагу шаблон. Потому что едва открыл рот — принялся вещать нечто совершенно невменяемое. Якобы ночью видел гигантских демонов, парящих над мостом. Вылетают они, дескать, из воды. А там, на дне, у них, стало быть, целый город. Куда они, кстати говоря, могут провести и людей. Вот Люська, к примеру, регулярно там бывает. Приторговывает, так сказать, задом. За бутылку, ага.
Бездомный раздвинул руки в стороны, показывая размеры того, чем непутевая Люська торгует. Даг на секунду представил процесс такой «торговли» и ему резко поплохело.
При этом от свидетеля так несло перегаром, что никаких сомнений в том, что ондействительно мог все это видеть, у Джонсона не оставалось.