Отдельный вопрос, откуда Генри Стюарт — а именно так звали «основателя» семьи — прибыл в восточнуюстолицу. Бытует мнение, что он родом с одного из южных островов. Я не склонен разделять это утверждение. При всем моем уважении, жители островной империи — не более чем дикари, хотя порой и неплохо воспитанные. Они имеют вполне определенные антропологические особенности, а также отличаются и характером — буйным, веселым, разнузданным. Подобных признаков, ни телесных, ни поведенческих, в представителях Стюартов не наблюдается.
Большие сомнения возникают в том, что представитель островного народа мог бы так запросто оказаться водном из величайших городов Копоти и основатьчуть ли не самый влиятельный род современности.
Я склонен согласиться с тем, что Генри Стюарт провел какое-то — возможно, весьма значительное — время на островах. Но это отнюдь не значит, что он там родился и вырос.
Что же тогда? Из многих версий наиболее вероятной я мыслю идею с тем, что Стюарт — коренной уроженец одной из северных провинций Копоти. Даже больше, я бы назвал Тиберию. Вполне возможно, что родился Генри на одном из северных архипелагов, но в раннем детстве его привезли на материк. Что же касается Тиберии — доводы в пользу этого мнения я приведу прямо сейчас.
Возьмем за основу историю некоего Генри Стюарта, работавшего в шахтах Тиберии в упомянутое время. Именно потому, что он работал в шахтах, об этом остались вполне достоверные сведения. Понятно, что информация носит исключительно утилитарный характер, предназначенный, в первую очередь для управляющих компаний, а не для летописцев.
Но все же, что нам известно. Генри — молодой человек, необычайно рослый, сильный и выносливый. Встречается упоминание — в виде досадливой докладной — что на таких здоровяков закупать униформу выходит вдвое дороже. Впрочем, из отчетов мы видим, что работает Стюарт также за двоих.
Работящий, исполнительный, и в то же время — инициативный. Генри в скором времени становится десятником, а после — мастером участка на одной из разработок. Казалось бы, впереди перед перспективным молодым человеком блестящая карьера, но…
На шахте случается странная история. Хроники умалчивают детали, но будто бы шахтеры наткнулись в раскопках на нечто ценное. Нечто… это что? На самом деле, хищения какой-то части найденного — обычная практика, на это давно все смотрят, как на неизбежное зло. Не поставишь же контролера над каждым работником? Да и кто будет контролировать контролеров?
Однако, в данном случае что-то пошло не так. Уже судя по тому, что в бумагах остались записи о скандале, дело было жаркое. Что-то там нашлось важное. Причем, важное для всех. Но и в особенности — для церковников.
Об этом можно судить по тому, что почти сразу после увольнения Генри Стюарт объявлен в розыск по линии борьбы с еретиками. Не слабо, правда? Прямо вот сразу — из шахтеров в еретики.
Наш подающий надежды Стюарт отнюдь не дурак — сразу же понимает, что дело пахнет керосином. И исчезает — как в переносном, так и в буквальном смысле слова. Следующие сто лет нет ни единого документального упоминания о таковом человеке. Разве что через символический срок — девяносто девять лет — церковный розыск отменен за давностью лет.
И, какое совпадение, именно в это время в Улан-сити появляется некий Генри Стюарт. Это мужчина средних лет, необычайно высокий, сильный, поражающий шириной плеч худосочный восточный люд.
Какая связь между давно почившим шахтером и состоятельным дельцом? — спросите вы. На первый взгляд — никакой.
Между двумя Генри прошло около века, никто бы не выжил такое время. Никто? Разве что это какой-то далекий потомок, ну так и что с того?
А что, если «исходный» Генри Стюарт обнаружил в шахтах Тиберии нечто, весьма ценное с точки зрения чернокнижника? Предположим, что парень нашел нечто — назовем это, для определенности, «артефактом» — захороненное там в незапамятные времена. Конечно, головастый Стюарт мигом сообразил, что «артефакт» не стоит передавать своему начальству. А уж тем более — отдаваться во власть церковников.
И тут, внезапно, он встречает чернокнижника.
Конечно, не «внезапно», а вполне себе закономерно. И, скорее всего не самого Кроноса, но одного из его первейших последователей.