Вот и сейчас, в самых «верхах» РКП(б) тоже исподволь зрело недовольство.
Ну, посудите сами: революционное прошлое у Льва Давыдовича было, мягко сказано - «с душком»!
Даже если оставить за скобками его буржуазное происхождение и родство с американскими банкирами – откуда на «блиндированном пароходе» и с чьими деньгами, прибыл в Россию «Демон революции»… Проблема лидерства в Октябрьском вооруженном восстании – присвоение чужих заслуг, ленинское прозвище «Иудушка» - не даром даденное, особая позиция по Брестскому миру – «мира не подписывать, армию распустить», ряд военно-стратегических промахов 1918-19 годов - вот важнейшие из тех напряженных моментов, каждого из которых было вполне достаточно, чтобы он раз и навсегда утратил доверие у памятливой на плохое ленинской «старой гвардии».
Возникли среди большевистской верхушки и идеологические разногласия насчёт дальнейшей стратегии… Кто-то из неё (втихаря, конечно) самоуспокоился, достигнув высот – какие и не снились им где-нибудь в сибирской ссылке и, эти «кто-то» - хотели почивать «на лаврах», сидучи в наркомовских креслах.
«Демон революции» же, как буйный маньяк расчленёнкой после зверского изнасилования - бредил перманентной революцией и, готов был хоть сейчас разжечь пожал мировой революции - всего лишь «охапкой хвороста» для которой, по его мнению - должна стать измученная второй войной подряд Россия.
Однако, при таком раскладе вместе со страной могут сгореть и уже нагретые собственными задницами начальнические кресла! Многие из вновь образованной советской элиты, может и не говорили так вслух - но думали примерно, как аномально толстый кот из советского мультфильма про попугая Кешу:
- Таити, Таити… На фиг нам ваше сраное Таити, нас и здесь неплохо кормят!
Причём чем дальше, тем больше и глубже несло товарища Троцкого в неведомые заоблачные дали - тем всё более и более перепуганными становились «ленинские гвардейцы»… Тем всё глубже и глубже становился идеологический раскол в партии между ним и, группой партийцев и военных - объединившихся вокруг Сталина.
Сталин, ещё задолго до революции, по национальному вопросу занимал свою особенную позицию – отличную от таковой у большинства однопартийцев и, не боялся полемизировать по нему даже с самим Лениным. В отличии от Троцкого, Сталин считал русскую социалистическую революцию - хоть и частью мировой, но всё же историческим фактором - имевшим самостоятельное значение. Он считал, что не следует особо торопиться разжигать «мировой пожар»: сперва крепко встать на ноги в России - а затем уж замахиваться на что-то более грандиозное.
С чье-то лёгкой руки сторонников Сталина стали называть национал-большевиками[1], или коротко «нацболами», сторонников Троцкого – интернационалистами, или «интерболами».
Хотя, многие современные историки-аналитики говорят, что это была просто борьба за власть между двумя сильными личностями…
Спорить с ними не будем!
Возможно, как обычно – истина где-то посередине.
***
Зимой 1918-19 года отношения между Троцким и Сталиным обостряются до предела. Советский диктатор совершает очередную – самую роковую из своих ошибок-преступлений. Поведшись на сведения разведки Коминтерна, на доклады немецких коммунистов - о том, что пролетарская революция в Веймарской Республике созрела, что вот-вот там вспыхнет восстание (возможно, Лев Давыдович сам всемерно посодействовал этому из бездонных, казалось бы, сокровищниц Российской Империи) он, принял желаемое за действительность. В результате не добив белогвардейцев на окраинах, Полевой штаб Республики сосредоточил основные силы Красной Армии против, не много ни мало - против всей Версальской системы.
- Нельзя упускать такого благоприятного момента – другой может и не представиться, - надрывался на митингах «Лев Революции», разжигая революционный энтузиазм, - Мировая революция для нас важнее, товарищи - чем жалкие остатки разбитых полчищ Деникина в Новороссийске или Колчака за Байкалом!