Кирилл.
О том, что Кора едет в город утром, я узнал пол часа назад. Свернул свои дела, чтобы ехать за ней. Зачем я это делаю?! Себя оправдываю тем, что это в целях безопасности, что она скоро будет работать с нами и это в моих интересах знать, что делают сотрудники вне работы. На самом деле это нужно было мне самому, я хотел знать о ней всё.
Я знал о частых отлучках Коры, но раньше не вдавался в подробности, так как с ее стороны не было замечено, чего-то противозаконного по отношению к компании. То, что она не будет распространятся про род деятельности я был уверен, а все остальное раньше не имело смысла.
Когда мы выехали с базы, я держался на таком расстоянии, чтобы не бросаться в глаза. Установленный жучок в машине Коры решал проблему ее передвижения. То, что она едет в парк не удивило меня. Природа и свежий воздух, другие люди, это то к чему тянутся практически все сотрудники компании. Замкнутые пространства секторов и офисов дают о себе знать. Припарковав машину, интуитивно я пошел в самые заросшие части парка, так как был уверен, что именно там увижу Кору. Но то что я увидел, очень удивило меня. Взрослые и дети окружали Кору, она, о чем –то тихо спрашивала родителей, те ей так же тихо отвечали, потом она брала одного из детей, садила на колени, чем-то поила, гладила по голове, внимательно рассматривала ребёнка и отдавала обратно родителям. И так со всей толпой ребятишек. Если сначала я подумал, что у них намечается пикник, то сейчас четко понимал, что она проводит какие-то манипуляции и делает это уже не первый раз.
Понимание настигает меня, это как собрать за секунду детский пазл с крупными деталями, раз и все. Все встает на свои места и это слишком сильно не нравится мне. Теперь мне становится понятным выздоровление «отбракованного материала».
Часто мы тестируем новые препараты на детях. По своей сути препараты безобидные и быстро выводятся из организма. Просто дети самый лучший биоматериал для наших исследований, но никто из родителей не согласится отдать здорового ребенка на эксперименты, поэтому приходится выкручиваться самим. Что такое десять детей? Практически всегда все приходят в норму, особенно после того, как им родителям предлагается лекарство. Но случаются и осечки, когда один или два ребенка из нескольких десятков не справляются и в их организмах начинают мутировать полученные ими препараты. Дети просто умирают, кто-то быстро, у кого-то растягивается на неопределённое время. За такими детьми я продолжаю наблюдать, чтобы в их карточках смогли поставить дату смерти и написать, что эксперимент завершен. Но последние месяцы, по каким –то причинам дети стали выздоравливать. Многие становились полноценно здоровыми. Их карточки здоровья мы брали в больницах. Там у нас тоже были свои люди. Это ставило в тупик наших лабораторных учёных. Им хотелось выяснить причину, но на вопрос родителей, о том, чем лечили или что давали детям все в один голос утверждали, что следовали схеме лечение выписанной врачами. Мы могли поверить в пару случаев, но никогда происходит массовое излечение смертельно больных детей, тем более до этого не было таких показателей. Теперь все встало на свои места. Мысли заработали с удвоенной силой. Если вначале прихода на работу этой девушки я бы спокойно доложил все руководству, то теперь не знал, что делать, сейчас я четко осознавал, что не хочу, чтобы Коры не стало. А то, что ее завербуют я был уверен на сто процентов. Такие люди, как Кора, годами сидели запертыми в наших лабораториях. Если у кого –то были семьи, то манипулировать становилось легко такими людьми, а такие, как Кора, у которой никого не было, с ними было проще, их просто не выпускали.