— Стой! — завопил Соколиный Глаз, выныривая из-под террасы.— Дело есть!
Санька остановился:
— Выкладывай!
— А ты давай сюда! — позвал Кимка, пряча что-то за спину.
— Ну,— подошел Санька,— чего у тебя там?
— Тс-с! — предостерег Кимка, пятясь к только что покинутому убежищу.
Санька опасливо огляделся вокруг:
— Да никого же нет!
— «Нет-гнет»,— передразнил Кимка.— Бледнолицые хитры, а Соколиный Глаз мудр. Гляди! Только молчок, тайна!
— Меткая Рука умеет хранить тайны! — с достоинством ответил Санька. Но, видя, что Соколиный Глаз не спешит открывать своего секрета, добавил нарочито безразличным тоном: — Говори, а то на речку надо!
Кимка прищурил темные, с татарским разрезом глаза:
— Пошли в штаб, оружие раздобыл! — и сунул под нос круглый предмет, завернутый в курточку.
— Бомба?!— ахнул Санька.
Кимка приоткрыл курточку.
— Пе-ту-ух? — Санькины губы сложились в презрительную усмешку, но это Кимку ничуть не смутило.
— Полчаса назад на помойке вот этой стрелой срезал! — Соколиный Глаз показал полуметровую стрелу, окрашенную в красный цвет.
— Чей?
— Пожарничихин,— смутился Кимка.— Теперь нам перьев для стрел во́ как! — И он прихлопнул ладонью по макушке.
— Так это для стрел? А я думал…
— Индюк думал, да в суп попал!
— Все равно нагорит нам, если узнают.
— Нагорит,— согласился Кимка,— Да я нечаянно. Понимаешь, пальнул в ворону, а этот «рыцарь» выскочил вперед, ну и…
— Жалко.
— Конечно, жалко, но не пропадать же добру! Знаешь что,— оживился Кимка,— мы ей возместим убыток.
— Кому?
— Тете Фекле, пожарничихе. Она меня вчера просила дровец к зиме поколоть, вот мы и…
— Правильно! — повеселел Санька. А теперь в штаб!..
Ползком, как и положено мудрым краснокожим, Санька и Кимка одолели барханы, намытые землечерпалкой. Там, где нынче стояли трехэтажные дома, два года назад было болото, заросшее камышом и чаканом. Строители, прежде чем приступить к закладке фундамента, залили малярийную низину пульпой — жидким грунтом, который «грязнухи» черпали железными ковшами со дна реки.
Поднявшись на вал, отделявший завоеванное цивилизацией пространство от камышовых джунглей, краснокожие издали воинственный клич «иа-иа», что означало: Соколиный Глаз и Меткая Рука готовы сразиться с любым врагом и победить его!
Непролазные камышовые джунгли о чем-то таинственно перешептывались. Мальчики спустились к реке и прошли вниз по течению Воложки с полкилометра.
Армада старых морских посудин, доживающих свой век на корабельном кладбище, пряталась за ветловым перелеском. Шесть боевых единиц готовы были по первой команде Кимки и его друга сняться с якоря и отправиться в дальнее плавание навстречу океанским бурям и геройским подвигам. На флагмане этой грозной флотилии, «Аладине», и находился штаб краснокожих. Сюда-то и пробирались наши храбрецы.
Соколиный Глаз двигался по едва заметной тропинке первым. Выгоревшая тельняшка и солдатские галифе, засученные до колен, державшиеся на одной помочи, придавали ему вид довольно грозный. Так, во всяком случае, казалось Саньке, одетому в темно-синий, почти новый вельветовый костюмчик. Уравнивало их то, что оба были босиком и без фуражек. Но если Кимка не носил башмаков и кепки летом из чисто экономических соображений, то Санька — из принципа.
Страшно пробираться по камышовым дебрям, даже если солнце светит в миллион звездных сил, как утверждает Соколиный Глаз. На тропе все равно сумерки. Солнечные лучи не в силах пробиться сквозь плотную завесу стрельчатых камышовых листьев, переплетенных дикими вьюнами.
Тигры и крокодилы в этих краях не водятся, во всяком случае, ни одного храбреца они еще не загрызли, но, по твердому убеждению мальчишек, в один прекрасный день коварные хищники себя еще покажут.
На кладбище старых кораблей покоятся три изъеденные ржавчиной нефтеналивные баржонки, баркас «Самара», допотопный колесный буксир «Марат» (бывшая «Императрица Мария») и некогда гордость каспийцев — трехвинтовый богатырь «Аладин». Главные двигатели и котлы с кораблей сняты, все, что было ценного, из кают забрано, остальное брошено на произвол судьбы, отдано на растерзание дождям и ветру.
А вот и «Аладин». От своих братьев он и впрямь отличается красотой линий и величиной. Глядя на этот буксир, не скажешь, что он свое уже отходил. Мостик, мачта и рубка по-прежнему смотрят на мир зорко и вызывающе. Кажется, что стоит капитану подойти к телеграфу и отдать привычное приказание «Полный вперед!», как закрутятся громадные винты, литой форштевень подомнет море качающегося тростника и загудит флотский ветеран на просторах великой русской реки.