— Красиво-то как! — не удержался Санька.
Кимка не откликнулся. Его мысли были отсюда далеко — на фронтах гражданской войны. Он летел на лихом коне впереди конной армии. Трубили трубы, свистели пули.
— Наблюдательный пункт отличный!.. Сань, как ты думаешь,— спросил Кимка,— если будет война, ведь будут и новые Чапаевы? — И Соколиный Глаз расправил плечи, словно готовя их для чапаевской бурки.
— Факт, будут! — Санька критически оглядел хотя и крепкую, но не очень складную фигуру дружка.— Наверное, будут! — поправился он после осмотра.
Не по годам рослый большеголовый Кимка и сам понимал, что он в своем наряде мало походит на прославленного революционного полководца, но не отчаивался: если его вооружить настоящей шашкой и пистолетом, а на плечи набросить бурку, то… сразу другой коленкор выйдет! А из Саньки Чапаева не получится — больно хрупок.
Соколиный Глаз презрительно сплюнул, но вспомнив, как Санька недавно сшиб его с ног три раза подряд, миролюбиво заключил:
— А ты, Меткая Рука, парень ничего, боевой!
Санька, перехватив оценивающий взгляд товарища, гордо вздернул нос, пытаясь скосить глаза так, чтобы разглядеть свой «греческий профиль». Но из этого ничего не вышло, и Меткая Рука огорчился, жалея, что у него нет зеркальца. Надо сказать, что Санька о своей внешности был весьма высокого мнения, особенно после того, как учительница литературы сказала однажды на уроке во всеуслышание, что у Александра Подзорова в лице что-то от древних греков.
— Красиво! — еще раз повторил Санька.
— Ага,— согласился Кимка.— Океан спокоен, горизонт чист!
— Какой океан?
Кимка не счел нужным отвечать на столь очевидную глупость. Он просто, пожав плечами, отдал новую команду:
— Боцман, свистать всех наверх!
Поняв, что капитан принял решение снова продолжить плавание, Санька бодро откликнулся:
— Есть свистать всех наверх! — И, вынув из кармана брюк милицейский свисток, рассыпал оглушительную трель, на которую неожиданно откликнулся чей-то незнакомый задиристый голос:
— Эй вы, пираты Карибского моря, кто вам дал право хозяйничать на моем корабле?
Кимка и Санька струхнули. Они подумали, что в пароходстве решили-таки проблему со сторожем. И вот новый хозяин кораблей пришел, чтобы изгнать их. Но разглядев, что грозный голос принадлежит такому же, как они, подростку, воспрянули духом.
— Соколиный Глаз и Меткая Рука,— гордо ответил Кимка,— не нуждаются ни в чьем разрешении! Берегись, презренный бледнолицый, мы на своем корабле, и сейчас мы это тебе докажем!
Вынув из тайника два деревянных меча и «поджигное» ружье, краснокожие храбро двинулись на дерзкого незнакомца, поджидавшего их на главной палубе.
— Проси пощады,— крикнул Соколиный Глаз,— иначе лишишься скальпа!
— Мститель Черного моря не боится угроз,— рассмеялся незнакомец, выхватывая из-за пояса тяжелый широкий меч, напоминающий по габаритам скорее палицу.
Первым свое оружие с оружием незнакомца скрестил Санька.
— Я ударю с тыла,— шепнул Соколиный Глаз,— отвлеки его…
— Ладно,— пообещал Меткая Рука. Но тут же ему пришлось сдать свои позиции, так как его легкий меч, соприкоснувшись с дубинкой Мстителя Черного моря, разлетелся вдребезги. Пришлось вступить в бой Соколиному Глазу. И хотя его меч был обит двумя полосками жести, но и он против палицы незнакомца не выстоял. Краснокожие оказались обезоруженными.
«Что делать? — лихорадочно думал Санька.— Сейчас все будет кончено! Плен и позор! Где запасное оружие? Где? Стоп! А это что? — Он торопливо сорвал с плеча «поджигное» ружье, заглянул в дуло: — Ура! Заряжено!»
Соколиному Глазу приходилось туго. Осколок меча, которым он продолжал яростно размахивать, оружием можно было считать лишь символически. Мститель Черного моря понимал это и потому не спешил нанести последний, решающий удар. Покручивая над головой свою мечеобразную палицу, он надвигался на перетрусившего Соколиного Глаза медленно и неотвратимо, как порка, которую Кимке предстояло нынче получить от отчима за располосованную надвое штанину.
— Берегись! — гаркнул Меткая Рука, зажмуриваясь и отворачиваясь.
Мститель Черного моря, увидев нацеленный в живот ствол, бросился бежать. Ружье бабахнуло…
Все трое рухнули на палубу.
Глава вторая
Первым признаки жизни подал «убиенный». Он пошевелил пальцами сначала правой ноги, потом — левой. Убедившись, что ноги действуют, проделал те же вариации с руками и уже потом издал жалобный стон, на который Кимка с Санькой не замедлили откликнуться.