Отец и сын пошли вдвоем —
Осел брел сзади порожнем.
Навстречу им солдат идет
И говорит: «Ну и народ!
На вас забавно глянуть даже:
Осел шагает без поклажи,
Не нагружен хотя б мешком,
А сын с отцом бредут пешком!»
«Вот как встречает божий свет!» —
Отец промолвил. Сын в ответ:
«И впрямь, тащиться не смешно ль?
Отец! Поехать мне дозволь!»
И он взобрался на осла.
Старушка мимо них прошла.
«Ну, сын! — сказала со смешком, —
Сам — на осле, отец — пешком!»
Старик сыночка в бок толкнул:
«Ну, что я говорил? Смекнул?»
Хоть сына втайне злость взяла,
Спокойно он сошел с осла:
«Верхом поедешь ты, отец, —
И пересудам всем конец!»
Вот на осла старик садится.
«Эй, старый! Этак не годится, —
Крестьянин им кричит вдали. —
Сын еле тащится в пыли!
Видать, чужих не жалко ног!..»
Отец сказал: «Заметь, сынок,
На всех не угодишь никак…»
«Что ж! Вместе сядем, коли так, —
Ответил сын, — в угоду людям
Верхом мы оба ехать будем!»
И вместе сели на осла.
Дорога дальше повела…
Навстречу нищий шел с сумой,
Взглянул и ахнул: «Боже мой!
Уселись оба дурака!
Ослу, знать, ноша не легка».
Отец сказал: «От осужденья
Нам, видно, вовсе нет спасенья».
«Да, — сын ответил, — люди злы, —
Они охочи до хулы.
А вот такие ль будут речи,
Коль взвалим мы осла на плечи?»
Несут осла отец и сын…
Навстречу едет дворянин,
Смеясь, воскликнул: «Ну и чудо!
Эй, дуралеи, вы откуда?»
Отец сказал: «Смотри, сынок,
Везде насмешка да попрек!..»
Тогда на сына злость нашла:
«Давай, отец, убьем осла,
Чтоб люди впредь нас не корили».
И вот осла они убили,
Но в это время к ним из чащи
Охотник выбежал, кричащий:
«Ну, дурни! Пыл умерьте свой:
Осел хорош, пока живой!
Что проку с мертвого осла?!»
Досада сына тут взяла
На всех, кто их корил, винил,
И насмехался, и бранил.
«Людской хулы, — воскликнул сын, —
Принес нам вдоволь день один,
Чего же ждать еще мы будем:
Зачем идти нам дальше к людям?»
И скрылись вновь в лесной дали,
Откуда только что пришли.
Прими скорей иносказанье
Сей старой басни во вниманье:
На свете чтоб с людьми ужиться,
Всем надо с мыслью примириться:
Вовек не знать тебе покоя —
Осудит мнение людское,
И ты не сможешь никогда
Избегнуть этого суда;
Будь знатным родом знаменит,
Будь от рожденья именит,
Будь ты богат, будь ты умен,
Будь ты отважен и силен,
Будь в обхождении любезен,
Будь ты отзывчив и полезен,
Будь верен, тверд и справедлив,
Будь скромен, робок и стыдлив,
Будь добродетелен, послушен,
Будь ласков ты и прямодушен,
Будь сердцем мягок, благонравен,
Будь с каждым в обращенье равен,
Будь смелым ты, к веселью склонен,
Будь в твердой вере непреклонен,
Кто в рай открыл себе дорогу,
Кто мыслями направлен к богу,
Кто ангельского поведенья, —
Всем не избегнуть осужденья,
Ни для кого спасенья нет,
Всех очернит молвою свет!
Он сунет нос во все дела,
Исполнен хитрости и зла,
Он будет осуждать, ругать,
Высмеивать, порочить, лгать,
Он замарает клеветою,
Неправдой глупой и пустою —
От той хулы тебе не скрыться…
Но пусть никто с ней не смирится,
Робея, не шагнет назад:
Пред светом ты не виноват!
Сумей идти путем своим,
Спокоен и неуязвим,
Когда избрал ты верный путь:
Судьей тебе лишь совесть будь!
А совесть у тебя чиста,
Бог даст и стихнет клевета…
Ведь что ни говори в ответ —
Ты не изменишь белый свет,
Останется все тем же он:
Ганс Сакс в том твердо убежден…
Раз, в понедельник, я гулял,
И у харчевни увидал
Я парня: он разряжен был
И глаз с дороги не сводил.
А уточкой к харчевне шла
Служанка и кувшин несла.
Служанка парню поклонилась,
А он вскричал: «Ах, божья милость!
Сподобил бог увидеть вас!
А я вас жду здесь битый час!»
Она в ответ: «Ну что ж, гляди!
Припас подарочек, поди!»
«Да! — молвил он. — Без колебанья
И жизнь, и честь, и достоянье
Я вам навеки подарю!»
Она в ответ: «Благодарю!
Не зарюсь на твое добро я,
Да хвастовство-то все пустое:
Тебе ведь заработать лень
На то, что тратишь каждый день:
На пьянство и на угощенье,
На кости, карты, развлеченья,
О девках я уж помолчу:
Кричать об этом не хочу!
Что за неделю получаешь,
Ты сразу по ветру пускаешь.
Ты даже платье в долг берешь
И денег в срок не отдаешь!»
Он отвечает: «Холостяк
Считает деньги за пустяк!
Вот как женюсь, душа моя,
Скупым и скромным стану я!»
Она в ответ: «Женатым станешь —
Работать вовсе перестанешь.
И в будний и в воскресный день —
Таким, как ты, трудиться лень,
Слоняться попусту окрест
Вам никогда не надоест!
Ваш брат из дому все таскает,
Жена с детьми пусть голодает,
А коли сетовать начнет,
То муженек ее же бьет…»
Он молвил: «Если я копить
Начну теперь, то как же пить
С приятелями — будет стыдно!»
Она в ответ: «Ишь, что обидно!
Ишь, отговорочку нашел!
И так уж гол ты, как сокол.
С тобой таким вот, как ты есть,
Водиться небольшая честь!»
А он в ответ: «Вы рассудите!
На мой достаток не глядите:
Не мой карман, а токмо тело
В законный брак вступить хотело!
Вы на земле прекрасней всех!»
Служанка молвит: «Просто смех!
Твоя любовь нужна мне мало:
Я молодцов таких видала.
Ты на себя-то погляди
И спереди и позади!
Ты завит, как кочан капусты,
А в голове-то все же пусто.
Хоть все вы холите усы,
А грубы, как цепные псы.
Одет, как чучело, к тому же,
Любого ты ландскнехта173 хуже!
Ты дурень с головы до ног!»
А он в ответ: «Я изнемог!
О дева, верь, одет смешно я,
Но сердце у меня какое!»
Она в ответ: «Болван! В тебе-то
И сердца стоящего нету.
Известно: все твои дружки,
Знай, забегают в кабаки
И поднимают там галдеж,
И ты от них не отстаешь!
Ты нас, служанок, обижаешь,
Похабной шуткой задеваешь,
А то еще проявишь прыть
Дружка в трактире поддразнить;
Друг другу в ухо — и готово:
Уж драка закипела снова,
А в суматохе ты всегда
Берешь чужое без стыда.
Да я давно убеждена,
Что грош душе твоей цена!
Я знаться не хочу с тобой!»
А он в ответ вскричал: «Постой!
О дева нежная, должна ты
Не замечать сего разврата:
Ведь соблюдает холостяк
Обычай светский, как-никак,
Коль телом он еще не слабый —
Ему ль держаться старой бабой!»
Служанка говорит в ответ:
«Вот в том и зло, вот в том и вред,
Что вы друг друга совращать,
На непотребства подстрекать
Горазды, а пристойный вид
И добронравье вас смешит.
А кто развратен, груб и зол,
Кто все пороки превзошел,
В ком нет ни чести, ни добра,
Кто пьет без просыпу с утра
Да в кости до зари играет,
Кто никого не уважает,
А только попусту орет,
Упрямится да нос дерет,
Тот всеми вами помыкает,
И вас подонками считает!
Эх, тошно мне смотреть на вас!»
«О дева чудная! Хоть раз
Взгляни! — он снова к ней взывает: —
Взгляни на то, что украшает