– …вот почему, – заключил брат Эридус, проворно взгромоздившись на трон, – я могу с полной ответственностью заявить, in sacer verbo dotis, что по праву преемственности избрать надо меня, и сие даже не подлежит обсуждению.
– На каком основании? – взорвался брат Нестор.
– Non est discipulus super magistrum.
– Ты мне не учитель, Эридус.
– Ego sum quis sum: dominum in divino veritas.
Разъяренный брат Нестор обратился к присутствующим, ища в них союзников против лексиколога:
– Его претензии безосновательны: он пытается заговорить нам зубы своими нескладными виршами!
На что брат Эридус ответил:
– Antipericatametanaparbeugedamphicribrationesmerdicantium!
Сие впечатляющее извержение послало дискуссию в свободный полет, вернее – в свободное падение. Брат Эридус, от натуги весь красный, взобрался на кресло с ногами и принялся выкрикивать сверху:
– Chaultcouillonss! Pantofla merdorum! Scheisskopf!
В ответ брат Нестор сбросил воображаемых блох со своих гениталий.
– Furfuris! – надрывался брат Эридус. – Simium! Improbe mendax!
Братья Греда и Эп, ухмыляясь, наблюдали за перепалкой с жадным вниманием вуайеристов. Брат Людвиг, не имея способностей к изобретению собственных латинизмов, создавал шумовой фон для звучащих скабрезностей:
– Пы-пы-пы-пы-пы-пы…
И вдруг среди всего этого гвалта я уловил тихий шелест: ускользающее дыхание, приглушенное покашливание. Где-то рядом. Братья тоже его услышали, и все разом умолкли. Что-то привлекло их внимание – что-то в комнате, с той стороны двери, за которой был я. Некое существо: исполнительный и незаметный слуга, появившийся словно из ниоткуда. Следуя скрытому указующему жесту, шесть пар глаз обратились ко мне.
Я поступил, исходя из детской логики: просто закрыл дверь.
Когда по прошествии какого-то времени Избранные вернулись в трапезную, я сидел за столом, делая вид, что полностью поглощен едой. Виноватое смущение ощущалось так явственно, словно кто-то испортил воздух. Братья расселись по своим местам и тоже сделали вид, что у них разыгрался аппетит – все, кроме брата Нестора. Тот не скрывал своей ярости. Сперва он еще как-то сдерживался, лишь раздраженно болтал ложкой у себя в тарелке, но потом все же не выдержал: тяжело вздохнул, набрал полную ложку тинообразного варева и – с поразительной, надо заметить, меткостью – метнул этот снаряд в лысину брата Эридуса. Вязкая масса попала в цель с оскорбительным мокрым плюх! Потрясенный до глубины души, я ждал, что будет дальше: перестрелка едой или смертоубийство. Но ничего не случилось. Брат Эридус продолжал громко чавкать, как ни в чем не бывало. Его соседи по столу согнулись над мисками в притворном безразличии, но у них побелели костяшки пальцев – с такой силой сжимали они свои ложки.
Показное спокойствие брата Эридуса окончательно вывело из себя брата Нестора. Он закричал:
– Вы все ослы! – Ослы напряженно уставились в стол. – Мы же здесь закостенели уже. Нам нужна новая кровь. Приток свежей энергии. Немного дурачества, черт возьми! Вот что нам нужно, да!
– Nihil… ante… discipulis, – ухмыльнулся брат Эридус. Брат Нестор аж запыхтел от возмущения и упал на стул, обессиленный своей вспышкой. Скорее бы уже был Созыв к Прилежанию! Нам всем не терпелось побыстрее разойтись по своим комнатам. Когда же гонг наконец прозвучал, братья буквально сорвались с мест.
Рассудив, что момент подходящий, я, аки волк за добычей, устремился вдогонку за братом Нестором. Сейчас, когда он унизился перед нами своей несдержанностью, он вряд ли найдет в себе силы опровергнуть мои обвинения. В общем, я бросился следом за ним. Однако, когда мы пришли к нему в мастерскую, я не обнаружил своего главного доказательства – взбивалки. Должно быть, брат Нестор припрятал ее подальше – среди аппаратов, накрытых рогожкой. Под этими бурыми шкурами, с деталями, выпирающими, как рога, изобретения брата Нестора были похожи на печальных коров, пасущихся в пыли. Я заметил, как бы между прочим, что у него тут жуткий беспорядок.
– Это моя мастерская, – огрызнулся он. – Как мне удобно, так я тут все и устроил!
– Может быть, все это можно куда-нибудь переставить? Ну, чтобы место не занимало.
Брат Нестор ходил взад-вперед, как разъяренный медведь в клетке.
– Нельзя переставить, – пробормотал он себе под нос.
– Почему?