— Я не об этом, — едва слышным дрожащим голосом произнесла она.
Я понял, что нервы ее на пределе. Я ни минуты не сомневался, что не я был причиной столь сильного волнения. Очевидно, она поняла, что имел в виду Сатана прошлой ночью. Возможно, она предполагала это и раньше, но теперь знала наверняка. И все-таки она почему-то беспокоилась обо мне. Я придвинулся ближе.
— Сатана дал мне понять, что мое дальнейшее благополучие очень сильно зависит от того, достану ли я это ожерелье, — сказал я ей. — Я, естественно, точно выполнил его приказание. Теперь я должен передать его вам. — И я снял ожерелье с крючков. — Как тут у вас включается свет? — спросил я. — Вы должны сами убедиться, что я отдаю вам именно то, что ожидает хозяин.
— Не включайте свет, — прошептала Ева. — Давайте мне эту... чертову штуку.
Я рассмеялся. Мне было очень жаль ее, но удержаться я не смог.
Она протянула дрожащие руки и наткнулась на меня. Я поймал ее руки в свои, она не отняла их. Потом придвинулась ближе поприжалась ко мне, как напутанный ребенок. Она плакала, я ничего не говорил, только обнял ее и не мешал... Она всхлипывала в темноте, как испуганный маленький ребенок, и изо всех сил сжимала мои руки. Сердце мое наполнилось беспощадной ненавистью, на всех известных мне семи языках я клял про себя Сатану. В конце концов Ева тихонько рассмеялась и отодвинулась.
— Спасибо, мистер Киркхем, — сказала она совершенно спокойно. — Ваша всегдашняя готовность выслушать...
— Мисс Демерест, — прямо сказал я, — давайте откровенно. Вы очень напуганы. Вы знаете почему, и я тоже это знаю.
— Чем это я должна быть напугана? — спросила она.
— Тем счастьем, которое вам Сатана посулил, — ответил я. — Вы знаете, что я имею в виду. Если у вас есть сомнения, позвольте мне рассказать вам то, что он рассказал мне прошлой ночью, когда вы ушли.
Она немного помолчала, а когда заговорила, отчаяние звучало в ее голосе:
— Он решил... взять меня. И он... возьмет меня. А я ничего не могу сделать! Я хотела убить себя — но я не могу! Я не могу! О, Господи, что мне делать? Господи, кто мне поможет?
— Я могу попытаться, если, конечно, вы мне позволите.
Ева ответила не сразу. Она неподвижно сидела, пытаясь взять себя в руки. Вдруг она включила свет и повернула ко мне заплаканное лицо. Внимательно вглядываясь в меня, она спросила неожиданно твердым голосом, как будто приняла какое-то решение:
— Скажите мне, мистер Киркхем, почему вы остановились после второго следа? Вы ведь хотели идти дальше. Сатана заставлял вас. Почему вы остановились?
— Потому что я услышал ваш голос, заклинавший меня не идти дальше.
Она коротко то ли вздохнула, то ли всхлипнула.
— Это правда, мистер Киркхем?
— Ей-Богу, правда. Как будто вы стояли рядом со мной, держали меня за плечо и шептали мне; «Остановись там, где стоишь! Не поднимайся выше!» Эти чертовы драгоценности к а короне и скипетре звали меня тысячью голосами. Но когда я услышал вас или мне показалось, что услышал, они смолкли.
— Ах! — глаза Евы радостно засияли, ее щеки порозовели, а восклицание прозвучало для меня, как песня.
— Вы смогли передать сигнал! — прошептал я.
— Я смотрела на вас сзади, из темноты, вместе с остальными, — сказала она. — И когда второй знак загорелся на темной стороне Сатаны, я всеми силами своей воли попыталась послать вам свою мысль. Я так отчаянно старалась предупредить вас! И пока вы стояли, колеблясь — идти или не идти выше, я снова и снова молила Бога: «О, Боже милостивый, где бы ты ни был, дай ему услышать меня, милосердный Боже!» И вы в самом деле услышали меня...
Она замолчала и смотрела на меня широко открытыми глазами, щеки раскраснелись еще сильнее.
— И вы узнали мой голос! — прошептала Ева. — А может быть, вы слышали... слышали, но могли не обратить внимания, если бы... если бы...
— Если бы? — переспросил я.
— Если бы не было еще кого-то, кроме нас с вами, кто был готов прийти на помощь? — спросила Ева, и голос ее прервался.
Теперь уже все ее лицо пылало. Я прекрасно понимал, что вовсе не потому, что чуть не сорвалось с ее языка, и уж тем более не потому, что она произнесла вслух.
Мое объяснение произошедшего было куда более материалистическое. Восприимчивость моего мозга обострилась в тот момент из-за сугубо внутренних процессов, и именно поэтому я остановился, а вовсе не от сигнала извне,
Я никогда не встречался с достаточно убедительными доказательствами того, чтобы некая нематериальная энергия, как, например, энергия духа или сознания, смягчала ухабы наших трудных земных дорог, Я предпочитал расчет и предусмотрительность. А если и Провидение, то такое, как, например, маленький Баркер с его знанием секретов стен Сатаны.
Однако все может быть, и если Еве хочется верить в это, то пускай верит. Поэтому я серьезно кивнул и заверил ее, что вся эта передача мыслей, должно быть, истинная правда.
— По неужели, — спросил я, — среди всех людей Сатаны, которых ты знаешь, никого нельзя уговорить действовать против него?
— Никого, — ответила она. — Я нравлюсь Конзардине, и, думаю, он многое бы сделал, чтобы защитить меня. Но он крепко повязан с Сатаной. И точно так же остальные. Не только из страха — вы видели, что случилось с Картрайтом, — но и по другим причинам тоже. Сатана очень хорошо платит, мистер Киркхем. Не только деньгами... Еще и по-другому. Он обладает огромной властью... Чудовищной властью... А люди хотят не только денег и не только всего того, что он им дает... Вы даже представить себе не можете, что еще... еще...
— Наркотики, — довольно тупо предположил я.
— Вы нарочно притворяетесь таким бестолковым? — спросила она. — Вы же прекрасно знаете, что мог дать Люцифер... И он мог... И давал... И даже те, кто полностью проигрывал ему, имели надежду, что они смогут совершить что-нибудь такое, что даст им еще один шанс... Или его каприз подарит им еще раз такую возможность...
— А такое когда-нибудь случалось?
— Да, — ответила она. — Только не нужно думать, что он это делал из милосердия.
— Вы полагаете, это была просто уловка, чтобы еще сильнее привязать их к себе, помахивая перед их носом надеждой на возможную свободу?
— Да, — сказала она, — чтобы их усердие не ослабело от разочарования.
— Мисс Демерест, — напрямик спросил я, — почему вы решили, что я чем-то отличаюсь от всех прочих?
— Вы пришли к нему не по своей воле, — сказала она. — И вы не попали под власть этих проклятых следов.
— Я был весьма близок к этому прошлой ночью, — довольно уныло признался я.
— Они не сделали вас своим рабом, — прошептала она. — Не то, что всех остальных. И не сделают. Они не должны сделать вас своим рабом, мистер Киркхем.
— Этого я не допущу, — ответил я ей твердо.
За это она протянула мне свою вторую руку.
Я взглянул на часы и опомнился.
— Нам осталось чуть больше десяти минут, — сказал я. — А мы еще даже не обговорили план действий. Нам необходимо в ближайшее время встретиться еще раз. Но нужно соблюдать осторожность, чтобы Сатана ничего не пронюхал.
Она покачала головой:
— Это будет очень трудно. Но я позабочусь об этом. Вы хоть понимаете теперь, что заставило меня так беспардонно обойтись с вами?
— Еще до излияний Сатаны я предполагал что-то в этом роде. И вы, конечно, поняли, что ужасающее предложение отдать вас мне целиком и полностью я сделал, следуя вашему примеру.
— И даже больше, — тихо ответила она. — Я знаю, что вы на самом деле имели в виду.
Я снова взглянул на часы. Оставалось ровно шесть минут.
— Послушайте, — торопливо сказал я. — Ответьте мне честно на один вопрос. Когда вы впервые подумали, что я, может быть, именно тот, кто вытащит вас из этой ловушки?
— Когда... Когда вы поцеловали меня, — прошептала она.
— А когда вам пришла в голову мысль скрывать ваше настоящее отношение ко мне?