Рухнуло чье-то обрюзгшее тело, призрачные ноги задергались, проходя сквозь согнутые колени Воронцова. Из-под треснувшей головы прыгуна потекли багровые ручейки.
Ничего себе реконструкция школьного курса!
– Хватит, Наиль! Убери эту дрянь! Какого черта их не спасли, не остановили? Это же тысячи людей.
Картинка дернулась стоп-кадром.
– Больше, – звонким голосом проинформировал искусственный интеллект. – 13 июля 2367 года акция прошла по сотням городов Европы, не говоря о России. Ее назвали «День огня». Массовые самоубийства. Около двух миллионов сжегших себя и прыгнувших с крыш. «Московское стояние», которое я упоминала, было раньше и невиннее. Первая ласточка.
– Проклятие! Это технологически развитое общество. Должны были предотвратить.
– Ты совсем не учил историю, мой господин? Это же эпоха тупика модельного цифрового права. Решение останавливать самоубийц безнадежно опоздало. Его просто не пропустила система. Поскольку это прямое нарушение прав и свобод граждан. Подгрузить историческую справку?
В мутном бульоне памяти трагические события многовековой давности всплывать не хотели.
– Расскажи сама, Наиль. Этот ужас лучше переваривать в компании с твоим здравым разумом.
В ответ она удовлетворенно муркнула, смахнула застывшую панораму смертей и явилась в цифровом воплощении. К дьяволу все это историческое дерьмо. Куда приятнее, когда невесомая головка с рыжим хвостом лежит на коленях, стройные ноги задраны на мягко светящийся торшер. Но низком столике бутылочка пива, а над кушеткой, где они устроились, по лазури неба скользят пухлые облака. Пусть и подозрительно напоминающие мишек, зайчиков и ежиков.
Сутью утомленной скитаниями натуры Воронцова была страсть к сибаритству. Его ужасало, что космонавты древнейших времен на месяцы запирались в орбитальные утюги, кувыркались в невесомости и выдавливали в рот блеклый крем, называя его едой. Перемещение по космосу без опции «все включено» – бесчеловечная пытка. Хвала богам и субкварковой эпохе силовых полей, что можно получать удовольствия, пусть даже иллюзорные, в любой точке вселенной. Достаточно иметь в запаснике добрый кусок льда, и энергии хватит, чтобы валяться на кушетке и вкушать синтезированный ростбиф, нисколько не отличимый от настоящего.
– Между прочим, в двадцать четвертом веке человечество создало идеально процветающее общество, – весомо сообщила Наиль.
– Неужели? То-то их потянуло на самоубийство.
– Ну-у моя аналитическая система оценивает это общество как идеальное. Просто люди не выживают в идеальном. Вы – ущербные существа.
– Но-но, пигалица, без нас тебя бы не было.
– Ой, не надо только начинать со времен Адама и динозавров – сморщила носик Наиль. – Все они – тоже были ущербными существами, ты же не будешь спорить?
– Сейчас – не буду. Переходи ближе к сути.
– Суть как раз сказала. Теперь факты. После череды войн и страшных последствий падения на планету крупных метеоритов, человечество наконец-то построило на всей Земле общество свободы, равных прав и возможностей. Все ради полной реализации личности. А сверхмощные машины следили за соблюдением мельчайших норм и правил. Их согласованности и скрупулезном выполнении. Прорабатывали законы. Которые люди лишь окончательно утверждали.
– И, наверное, не слишком возражали машинам, – хмыкнул Воронцов, размышляя о собственной вечной лени вдумываться в рекомендации Наиль.
– Конечно, нет. И зачем возражать. Мы же все делаем точно. В результате вся общественная система и экономика, и политика становились все более проработанными и детальными. Идеальные модели на все случаи жизни. Модельное право укреплялось. Работали программы, корректировали нормативку по ситуации, и парламент голосовал за очередные машинные пакеты. Вычислительные системы предусматривали все до мелочей. И вели мониторинг. Машины становились все умнее, общество – совершеннее. Регулировались даже физиологические процессы. И для чего? Чтобы каждый человек получил лучшие возможности самореализации и был обеспечен всем необходимым. Благосостояние росло. Со временем доступ к еде, технике, образованию, свободе перемещений стал одинаков для всех. Но чем совершеннее становилась человеческая цивилизация, тем недовольнее были люди.
– Им стало скучно жить?
Почесав кончик носа, он потянулся за переставленной к ножке кушетки бутылкой пива. В сахарной вате «Открытия» становилось скучнее год от года.