Оба плыли в невесомости, слегка придерживаясь пальцами за поручни у иллюминаторов, и напряженно всматривались в черную пыль, сквозь которую пробивался «Крот».
– Да, – просто ответил Карл. – Чувствую.
Грег сдержанно кивнул и добавил без всякой видимой связи – не считая того, что это сказал Грег Данстен:
– Ешкин кот, как жаль, что в космосе нет женщин!
Позади послышалось мягкое шуршание. Из радиального прохода между рядами папоротника выплыл чей-то силуэт. Необъяснимым образом – чувства всех людей чрезвычайно обостряются во время межзвездных путешествий – Карл и Грег угадали в нем Хуана Гальвеса, врача и старшего биолога «Крота».
Какое-то время все молчали. Их объединяло одно качество, которое людям двадцатого или двадцать первого столетия показалось бы странным и даже неприятным. Это было общее знание и опыт людей, живущих в Галактике, а не на Земле, тех, кто, описывая свою личную вселенную, говорит о звездах и планетах, а не о странах и городах, кто не знает другого ритма жизни, кроме размеренности старого доброго ВСС-натиска, кто постиг предназначение человечества – пробираться сквозь черный космос к новым планетам… Людей с потухшими глазами и впалыми щеками – потухшими и впалыми по меркам двадцатого или даже двадцать первого столетия: неизгладимый след жизни среди машин.
– Как там капитан? – наконец спросил Грег у Гальвеса.
– Надеюсь, что смогу вытащить его и он оправится от приступа, – ответил испанец с Арктур-Кватуора, подплывая ближе. – Но пока я только пытаюсь нащупать истинную природу болезни. Уверен лишь в одном: это не обычная закупорка из-за отсутствия гравитации. Центрифуга не помогла. Что касается сердца, то клянусь, что это психосоматика, несмотря на ухудшение состояния, хотя мне не удалось выявить возможные эмоциональные причины – я проверил записи его сеансов психоанализа.
Он помолчал, глядя сквозь решетку.
– Тем не менее, – с горечью продолжил он, – кто может сказать, какие вредные частицы и потоки радиации пронизывают загрязненный вакуум вокруг нас? Честное слово, джентльмены, мне это не по душе. – Он кивнул худым подбородком в сторону космической пыли. – Стоит только подумать, что мы завязли здесь на несколько световых недель, и я чувствую, как начинаю задыхаться.
Карл Фридрих криво усмехнулся.
– Не знаю, Хуан, – беспечно сказал он. – В каком-то смысле я даже рад, что не вижу звезд. Они заставляют думать о планетах и людях, старающихся поддерживать старый добрый ВСС-натиск. Я скорее благодарен судьбе за эту пыль и темноту.
Гальвес вежливо хмыкнул, словно признавал за каждым право на собственное космическое безумие, и заметил:
– Пусть так, но мне приходилось бывать только в чистом космосе, и я ненавижу этот мерзкий пепел. Можно сначала врезаться в планету и только потом разглядеть ее.
– Она должна быть видна в телескоп, – напомнил Грег. – И мы уже давно летим в ВСС-режиме.
– Думаю, да, – угрюмо согласился врач. – А как насчет «Гримуара»?
– «Гримуара»? – озадаченно переспросил Грег.
– Разве вы не узнали о нем из приказа? Беглецы назвали так свой корабль, после того как угнали его. Старинное земное слово, означающее учебник… черной магии.
На мгновение все трое замолчали, ощущая пыль и темноту… и слабую зловещую пульсацию, словно накатывавшую черными волнами на берег рассудка.
– Так что насчет «Гримуара»? – с оттенком вызова спросил Грег. – Даже если его пустая обезлюдевшая оболочка просто болтается в пространстве, она тоже должна быть видна в телескоп.
– Ох! – живо откликнулся испанец с Арктура. – Но если предположить, что он поврежден, скажем, пробит метеоритом? Помните, какой груз вез «Гримуар», когда его угнали?
– Боевую радиоактивную пыль, – ответил Карл. – Ее хватило бы, чтобы уничтожить пару планет.
– Вот именно! – в мрачном возбуждении воскликнул корабельный врач. – Итак, представьте себе, что «Гримуар» получил пробоину. Радиоактивная пыль могла перемешаться – под действием солнечного ветра или как-то еще – с обычной. Что, если «Крот», следуя по вычисленному нами курсу «Гримуара», направляется прямо в скопление этой дряни?
– Счетчики Гейгера должны засечь ее, – заверил его Грег.
– Даже если она рассыпалась по огромному мешку, в который направляется «Крот»?
– Даже тогда! – резко ответил Грег. – Кроме того, эта дрянь давно уже потеряла силу. В трюме «Гримуара» ее могли поддерживать в состоянии боеготовности с помощью реактора. Но как только она повисла в пространстве… понимаешь, радиоактивная пыль имеет дьявольски короткий период полураспада.