2. В гостях у сказки
– Ты как? – спросила Зоя, тряхнув кудрями так, что они прыгали с полминуты; у нее там точно вставлены пружинки.
– Полежал в медпункте, оклемался. Небольшое сотрясение мозга – похоже, сотрясаться особо нечему. Робохир заштопал рану, заклеил дермопластом, теперь у меня звезда во лбу. Снял за свои услуги с моего счета 20 баксов, как с куста. Денек дома побуду…
– Не торопись на работу, тебя там ждет только мусорное ведро с элементами интеллекта.
– Я, между прочим, глава службы безопасности, в которой помимо меня, остальные лишь числятся. Липски неделю квасит где-то и присылает бюллетени за подписью врача, который известен как ветеринар-самоучка.
– Берсенефф, хочу извиниться, ты вроде из-за меня на койку попал. Могу загладить вину чем-нибудь конкретным? – она изобразила смущенную улыбку.
– Поцелуйчиками не отделаешься, лейтенант. Может, на той койке полежим, помечтаем?
– Еще благородного из себя строил, – и презрительная мина у нее неплохо получилась.
– Не только строил, а был на самом деле благородным. Безобразия, совершенные мной в будущем, никак не могут отменить мои заслуги в прошлом.
– Это, смотря какие безобразия, – и вид у неё совсем не грозный.
– Из личного опыта я вынес твердое убеждение, что тому, кто не пристаёт, говорят «нет».
– Ты проверь, что будет, если пристать, – она игриво покачала носком своего изящного форменного ботиночка с противоминными протекторами.
– Проверю, когда одна особа положит свой «Глок» в ящичек.
– Старые развратники обычно добавляют «в ящичек, где трусики лежат».
– В ящичек, где лежат сводки за последнюю неделю, – я поспешил свернуть от щекотливой темы; не хочется, чтобы во мне подозревали «старого развратника». – Лейтенант, в последнее время были сигналы о разогреве политической обстановки на Дионе? Я не о кривозащитниках, которые борются за право искусственных тел на бесполый брак. Я о реальных борцах за справедливость, вроде рабочих вожаков.
– Что имеет отношение к политике – не моя епархия. Этим занимается департамент губернатора внешних территорий ООН.
– Который является шестеркой Альянса.
– Как и все высокопоставленные персоны, Берсенефф. По любому, политический надзор осуществляется людьми, находящимися «под прикрытием». А почему спрашиваешь?
– Явившийся мне светоносный дух – признак намечающейся охоты на людей, на которую Обличитель получит патент от губера.
– Если тот объявит чрезвычайное положение, – резонно заметила Зоя.
– Это запросто. В колониях Альянса всё больше озлобленного прекариата, который может заработать на еду и воздух, лишь если его труд обходится дешевле, чем эксплуатация биомехов.
– Да ты Роза Люксембург без юбки, – на ее лице появилось уничижительное выражение, которое я не очень любил. – Я так поняла, что кроме ужасного зубастого цветка, ты ничего не увидел.
– Грудная клетка у того типа превратилась в огромную пасть. Сердце и легкие, должно быть, сбежали куда-то пониже.
– Буду для прояснения добиваться встречи с капитаном «Олимпуса».
– Не забудь вписать в список приглашенных графа де Берсенефф. И проверь это на вашей аппаратуре, – я протянул Зое пакетик с капелькой слизи, к которой прилипли те самые искринки; правда, сейчас они едва мерцали. – След чужака. У наших дерьмо не светится.
Она направилась на выход; хорошо ещё смотрится, сзади в том числе. Зоя остановилась перед распахнувшимися ржавыми лепестками двери:
– Я поймала твой взгляд, старый развратник. Царапает.
– Будь снисходительной, золотце, я ж твой многолетний фэн.
– Иногда надо поторопится, многолетний. Иначе жизнь пройдет вприглядку. Помнишь, когда на тренировке я заработала вывих с пятерным акселем, а ты как раз зашел к Тамаре – у вас, кстати, с ней что-то было?
– Нет, точнее, два с половиной раза, со скуки.
– Ладно, не важно. Ты посадил меня на спину, встал на доску и покатил к аптекарю – тогда на Дионе не было робохиров. А когда ты взялся доставить меня домой, тебя отвалтузили ребята, которые считали меня девчонкой со своего района.
– Всего раза два по тыкве угостили, и я им пару раз.