Будучи участницей Вашингтонского морского соглашения, Япония пошла на ограничение суммарного тоннажа своих тяжелых крейсеров 108 400 тоннами. Стремясь «втиснуть» в эту величину максимальную огневую мощь, японские конструкторы поначалу попытались создать предельно легкие корабли с максимально сильным артиллерийским вооружением.
Построив четыре таких корабля, Япония исчерпала лимит водоизмещения, отведенный ей Вашингтонским соглашением, и с 1930-х годов делала вид, что она разрабатывает только легкие крейсера. Но, верная своему первоначальному намерению иметь только истребители неприятельских крейсеров, Япония под видом легких продолжала разрабатывать тяжелые крейсера. Основоположником столь необычных кораблей стал «Могами». При водоизмещении 8500 тонн он нес небывало мощное вооружение — пятнадцать 155-мм орудий в пяти башнях! Эта чрезмерная перегруженность сразу же дала о себе знать: в первых плаваниях в корпусах четырех крейсеров типа «Могами» начали появляться трещины в местах электросварки, обнаружился недостаток остойчивости. В результате соответствующих переделок водоизмещение этих кораблей возросло до 11 200 тонн, а скорость снизилась с 37 до 35,9 узла.
В 1937–1938 годах Япония усилила подготовку к войне и приступила к срочной модернизации своих тяжелых крейсеров и к превращению крейсеров типа «Могами» из легких в тяжелые. Таким образом, все японские крейсера, спущенные на воду до 1939 года, относились к классу тяжелых крейсеров.
В 1929 году, когда лихорадочное строительство вашингтонских крейсеров достигло кульминации, в английском военно-морском справочнике «Джейнс файтинг шипе» появилась статья, отмечавшая недостаточную тактическую обоснованность этого типа кораблей. «Вряд ли какая-либо из держав, — писал автор статьи, — избрала бы для постройки типы крейсеров, подобные «Кенту», «Пенсаколе», «Наки» или «Турвилю», если бы проектирование их было свободно от нормирования: представленные самим себе, эти державы предпочли бы избрать тип крейсера, наиболее соответствующий их национальным потребностям при выполнении многообразных задач, ложащихся на крейсера; однако до настоящего времени все державы связаны особым видом конкурирующей близорукости...»
По странной иронии судьбы сильнейший толчок дальнейшему развитию тяжелых крейсеров дала Германия, которая по Версальскому мирному договору вообще не имела права строить корабли такого класса. В 1935 году, отбросив ограничения договора, фашистская Германия начала открыто готовиться к войне. Не связанные пунктами международных соглашений, немецкие кораблестроители в своих тяжелых крейсерах типа «Адмирал Хиппер» сумели достичь более рационального сочетания калибров главной артиллерии, бронирования и водоизмещения, чем в обычных вашингтонских крейсерах.
США были единственной страной, которая в ходе войны смогла построить четырнадцать тяжелых крейсеров типа «Балтимор», который стал основой для рекордного количества новых типов крейсеров. Так, прямым продолжением «Балтимора» были четыре крейсера типа «Орегон Сити» и три послевоенных крейсера типа «Де Мойн», считавшиеся вершиной американского тяжелого крейсеростроения. «Балтимор» послужил прототипом для двух легких крейсеров типа «Фарго», а его увеличенный вариант стал основой для линейных крейсеров типа «Аляска».
Лёгкие крейсера второй мировой войны
В первый день Великой Отечественной войны орудия крейсера «Киров», стоявшего на Усть-Двинском рейде, открыли огонь по фашистским самолетам, налетевшим на Ригу. Потом в течение недели залпы орудий главного калибра крейсера накрывали танковые колонны и пехотные части, рвавшиеся к столице Советской Латвии. К этому времени все выходы из Риги были заминированы, оставался лишь Мухувяйна — узкий и мелкий пролив, закупоренный затопленным кораблем. Всю неделю земснаряды под бомбежкой углубляли фарватер, гидрографы ставили буи, штурманы и рулевые изучали маршрут. И в ночь на 29 июня, едва ли не скрежеща днищем о дно, «Киров» выскользнул из ловушки и прорвался в Таллин.