Оправившись от страха перед саблей, хозяин таверны опять стал требовать возмещения убытков. Его заботы мало волновали Дакара. Безумного Пророка все сильнее злило несокрушимое спокойствие Аритона. Оценив характер дерзкой и вспыльчивой Диркен, он понял, что она с лихвой воздаст за любой выпад. Помня о собственных интересах, Дакар решил сыграть на этом и чужими руками выбить Фаленита из равновесия.
— Стоит ли беспокоиться из-за таких пустяков, любезная Диркен? Твоя команда славно отдохнула. Посмотри, какие они довольные.
Диркен резко повернула к нему свое узкое загорелое лицо, щедро усыпанное веснушками.
— Ты еще здесь?
Теперь ее сабля упиралась в брюхо Дакара.
— Думаешь, я не слышала, как ты растравил моего помощника? Проваливай отсюда, пока я не располосовала тебе пузо и не пустила твой жир на чистку корабельной меди.
— Успокойся, Диркен, — засмеялся Аритон. — Пощади его брюхо. Этот человек со мной.
Гордость не позволила Диркен выказать удивление, да еще перед чужаками. Она неопределенно пожала плечами. Улыбка Аритона и его смех были слишком заразительны.
— У вас тут что, заговор?
Сильные пальцы, сжимавшие абордажную саблю, нехотя вернули оружие в ножны.
— Хочешь говорить со мной — выкладывай свое дело. Только не вздумай болтать о пустяках, мне нужен солидный навар. Из-за твоего дружка я уже и так в убытке.
Аритон жестом пригласил ее вернуться за стол и начал спокойно излагать суть своего предложения. Оба словно начисто позабыли о хозяине «Трехпалой чайки», и тот молча побрел подсчитывать ущерб. Дакару не оставалось иного, как вновь замереть с разинутым ртом. Аритону и Диркен он был сейчас интересен не больше, чем груда рухляди. Безумный Пророк сердито надул губы. У него болели ладони и колени, которые он расцарапал в кровь, уползая от опасности. Подвинув табурет, Дакар уселся в некотором отдалении от увлеченно беседующей парочки, уложил локти на доски стола и стал обдумывать причины, приведшие к провалу его замыслов.
Служанка принесла крепкую настойку. Поскольку все графины и бокалы превратились в стеклянные россыпи под ногами, выпивка была подана в простой глиняной кружке. Аритон и Диркен по очереди отхлебывали из нее. Капитан «Черного дракона» сидела, скрестив ноги и прислонившись спиной к окошку. Чуть прикрыв глаза, она следила, как затихшее было побоище вновь набирает силу.
Под сердитые выкрики матросов и перезвон разбиваемого стекла Диркен сказала:
— Если моего помощника покалечат или убьют, вы оба как миленькие пойдете ко мне в матросы.
Отхлебнув настойки, она передала кружку Аритону. Похоже, она следила, действительно ли он пьет или только делает вид. Дакар не выдержал:
— Зря беспокоишься. Я тут видел: один верзила кинулся на твоего помощника с мясницким тесаком. Так он голыми руками раскроил тому физиономию.
Кружка вернулась к Диркен. Капитан взяла ее своими крупными мозолистыми пальцами. Чувствовалось, пить Диркен умеет. Сделав несколько больших глотков, она передала кружку Аритону, потом улыбнулась во весь рот и утвердительно кивнула.
— Мой помощник не любит, когда на него кидаются с ножом. Сразу звереет. Это у него с детства. Какой-то забияка покалечил ему тогда уши. Ножом. С тех пор стоит ему увидеть у кого-то в руках нож, пиши пропало. Однажды чуть не угробил нашего кока. Но сам он не прочь ножичком побаловаться. Советую запомнить. Еще у него бывают сно-хождения. Во сне он вдвойне опасен: распорет брюхо и потом даже не вспомнит.
Дакар равнодушно слушал отрывистую речь Диркен. Заприметив на подоконнике тарелку с жареной курятиной, он сразу же забыл про первого помощника и жадно начал есть. В таверне к этому времени не осталось никого, кроме гуляк с «Черного дракона» да тех немногих счастливчиков, кому удалось надежно спрятаться среди перевернутых столов и опрокинутых скамеек. Одна из служанок притащила корзину и принялась подметать пол, ссыпая туда битое стекло, щепки, куски раздавленной пищи и прочий мусор. Бойцы хвастались своими победами и выясняли, кому из них больше досталось.
Хозяин, похоже, успокоился и поверил, что за разгром ему будет заплачено в полной мере. Он знал неписаные законы портовых таверн и не хотел прослыть скрягой, нарушающим добрую традицию. А добрая традиция требовала потчевать победителей элем и более крепкими напитками. Поэтому хозяин созвал служанок и велел им пошевеливаться.
Диркен умела пить, но знала меру. Поставив кружку на стол, она встряхнула расстегнутыми манжетами своей блузы. Рукава, как и любая матросская одежда, были просторными, и Дакар, обсасывая куриную косточку, разочарованно вздохнул. Ему так и не удалось увидеть руки Диркен. На манжетах капитана не было никаких украшений, только медные заклепки. Скреплялись манжеты тонкой серебряной проволокой.
— Ну что, подобьем итоги? — резко спросила она, обращаясь к Аритону.- Вам с дружком захотелось зрелища. Мои ребята постарались, как могли. Заплати за все, что они тут понатворили, и я готова выслушать твое предложение. Но вначале я должна выпроводить команду из таверны.
Аритон кивнул и высыпал на стол весомую горсть монет.
— Здесь больше, чем нужно, — остановила его Диркен. Она подалась вперед. — Подкупа я не люблю. Говори прямо, зачем тебе понадобился весь этот кавардак?
— Теперь я своими глазами видел: у тебя в команде — настоящие матросы. И я хочу, чтобы они отпраздновали победу над лгунами и сплетниками, которые просто им завидуют.
Когда требовалось, Аритон умел быть на редкость дипломатичным и обходительным. Широко улыбнувшись, фаленит продолжал: — Думаю, твои ребята заслужили ром. Сколько прикажешь им выставить? Большой кувшин? Малое ведерко? Или, может, целый бочонок? Пусть выбирают. Я угощаю.
Диркен опять взглянула на монеты и недовольно поморщилась.
— Запомни, приятель: и на корабле, и на берегу выбираю я. Кувшина им хватит за глаза и за уши. Нечего их спаивать. В полночь мы отчаливаем, и мне нужно, чтобы они были на ногах. Ром они получат на судне. С хозяином расплатишься сам. Толковать о деле будем после, когда я вернусь.
— Как желаешь, — ответил Аритон и снова улыбнулся. На этот раз за его улыбкой скрывалось недовольство; он рассчитывал, что Диркен клюнет на деньги. Капитан с черной косой отправилась провожать команду на корабль. Шагая к двери, Диркен ни разу не обернулась.
Дакар выковыривал остатки хряща, застрявшего у него между зубов.
— Ты никак спятил? Или влюбился по уши? — спросил он у Аритона.
— А тебе не кажется, что еще рано говорить об этом? — вопросом ответил ему Фаленит.
Дакар вновь уперся в стену его хладнокровия. Аритон потянулся, разминая затекшую спину.
— Для плавания по Эльтаирскому заливу мне нужен смелый и отчаянный капитан. Диркен — из таких. Можешь убедиться: матросы ее слушаются.
Дакар не спорил. Команда корабля, больше похожая на шайку головорезов, послушно окружила Диркен. «Как детишки вокруг мамаши!» — ухмыльнулся про себя Безумный Пророк. Правда, «детишки» успели изрядно подраться, а кое-кто еще махал кулаками. Однако Диркен не понадобилось дважды повторять свой приказ. Стычки полностью прекратились. В зале опять становилось шумно, и Дакар не слышал назидательных речей Диркен. Матросы громко оправдывались. До него несколько раз донеслись слова «оскорбили» и «не выдержал».
Оставив на тарелке ровную кучку чисто обглоданных костей, Дакар поманил пальцем служанку и велел принести еще жареной курятины.
— Ну и как же эта красотка стала капитаном на своей посудине? — поинтересовался он.
— Слышала бы Диркен! — усмехнулся Аритон. — «Черный дракон» — не посудина, а настоящий двухмачтовый бриг. Рассказывают, что корабль принадлежал ее отцу, который в одном из плаваний умер от морской лихорадки. Тогдашний первый помощник решил, что легко справится с девчонкой и станет капитаном. Но не вышло. Диркен ударила его вот этой саблей, вырезала сердце, наколола на лезвие и, потрясая окровавленным сердцем, объявила капитаном себя. Никто не посмел ей возразить.