И помочь Григорию выполнить «явный» долг может Татьяна.
А это сможет помочь ей стать счастливой…
…«?!!!...» Предчувствие пронзило душу Корейца.
В ответ существо подмигнуло, упало на брюхо и, оттолкнувшись крыльями от камня, подскочило, приземлившись на одну лапу, то есть ногу.
Так делать мог только Жук!
В глазах Корейца расплылось что-то мокрое. Неужели слезы?
«Неужели слезы?» - эхом отозвалось в голове. – «Не горюй, я приобрел много больше, чем потерял».
- А я? – спросил Кореец, и полифонию короткого вопроса существо, ранее бывшее Жуком, поняло правильно: потеря наставника для ученика – горе не меньшее, чем потеря ученика для наставника.
- Ну да, я сказал чушь, просто хотел утешить, - тихо сказал Жук изнутри странного существа. – Но клянусь, расставание было не по моей воле.
- Верю, - кивнул Кореец. – А не можешь удовлетворить мое человеческое любопытство? Объясни…
- Понимаю, - сказал дракон, - но для передачи вед в словесном виде я плохо помню прошлое… лишь, как цепочку ощущений. Поэтому передам тебе мысленные образы, – потрясения души от них сильнее, но знание получишь точнее и быстрее.
- Согласен, - сказал Кореец.
И, на всякий случай, закрыл глаза.
Пожар…
Языки пламени будто режут кожу тысячами лезвий, дым будто выдавливает глаза, забивает горло и легкие…
Боль в затылке от ударов. Его тащат за ноги два человека. Хриплый голос: «На хрена нам надрываться из-за полутрупа?». Другой голос, - не менее хриплый: «Ты чо, забыл? Сенька за живого обещал вдвое»…
…Плоть не ощущалась, но пришли чувства. Зрение подсказало: вверху белый потолок. Слух определил шорох где-то сбоку. Он быстро закрыл глаза. Сквозь веки поймал затемнение, ощутил чужое дыхание и понял: кто-то склоняется над ним. Услышал тихий мужской голос: «И как ведьма определяет, что делать с этими… бывшими людьми?». Еще тише прошелестел ответный женский голос: «Помолчи насчет ведьмы. Сам знаешь, ее влияние на босса безгранично».
А вот, наверное, и «ведьма»… Скрипучий старушечий голос: «Чушь баете, а не зрите, яко етер бдит? Кыш отселе!»…
Пришло ощущение на лбу жара от чьей-то ладони, он с усилием открыл глаза,… и взгляд его будто провалился в бездну зрачков чужих глаз. Женский голос уже не скрипит, он наполняется музыкой слов, совершенно непонятных по смыслу, но великих по чувству…
- Вот все, что случилось после пожара, - Кореец ощутил грустные мысли Жука. - Наверно, как человек я умер, и кто-то сумел пересадить мою душу в рагарда, - так меня, в этой шкуре называют. Иногда, в Лоне могу побегать волком. А служу Ра, охраняю Грань… что это? Знаю, у тебя много вопросов. Расскажу потом, сейчас не время.
Жук распростер крылья и приподнялся над камнем. Кореец заметил, как грудь рагарда изнутри высветилась чем-то алым.
- Подойди ко мне, - приказал рагард, и Кореец, естественно, подчинился своему бывшему наставнику. А тот сказал:
- Мне нельзя влиять на живое по обеим сторонам Грани, если нет угрозы ее сути. Но ты все равно вырастаешь в истинного воителя. Пусть сие свершится чуть ранее…
Кметь ощутил обострение чувств – нечто похожее бывает у человека, вдохнувшего нашатырь. Но здесь чувства не просто активизировались – они стали глубже, значительней.
Окраска местности приобрела дополнительные оттенки. Чуть красноватый луч из груди рагарда заблестел золотом. Зелень ближайших деревьев замерцала точками всех цветов радуги. Сквозь серость заимки Федина стал пробиваться еле уловимый пурпурный свет… знак тревожный.
- Выполняй свой долг, а мне надо по моим делам. Не прощаюсь, свидание скоро… - голос Жука-рагарда исчез одновременно с его обладателем.
Поскольку Кореец всегда доверял своему чутью, адаптироваться к новым способностям было несложно. Тревога переросла в уверенность: на вверенную территорию проникли враги.
А вот и они! Зеленые фигурки людей, вроде бы незаметных среди растительности. Но сквозь одежду просвечивал пурпур их агрессивной напряженности.
Кметь скатился под косогор побережья, сместился на полсотни шагов вправо и стремительно выпрыгнул за спинами подкрадывающихся бойцов. Может, они что-то и увидели, но – осознать не успели. Быстрота перемещения превратила фигуру Кметя в «смазанный» силуэт, наносящий четкие, акцентированные удары.