« В основном, твоя правда, но есть тонкости, - возражал Жук. – Цыпа-старший, хоть и бандит, но, как отец, наверняка бы не санкционировал участие сына в «мокрухе». Федор, - если это был он, - наверняка действовал отдельно от других членов банды. Я думаю, участников преступления следует разбить на две группы по степени виновности. Одни шли «просто» на поджог, другие – на убийство. Скорее всего, Михаил решил наказать твоего отца только лишением средств к существованию, а Федор и, возможно, Петр, были сторонниками более жестоких мер».
«Поджог, - распалялся Вадим, - это все равно практически убийство. К тому же мастерскую подпирали дрыном! Я согласен еще немного подождать, но мнение мое твердое. Кстати ты обещал показать еще несколько приемов борьбы, подлых, но действенных».
Надежда на государственное правосудие не оправдывалась. Следствие по делу гибели Паков велось из рук вон плохо. Хотя любая собака в округе знала, что без Цыпкиных здесь не обошлось, прямых улик практически не было. К тому же среди местных органов правопорядка у Медведя сохранились достаточно людей, путающих следствие.
Вадим наполовину был азиатом, а значит, умел выжидать и хитрить. Обещал Жуку до лета «не активничать», а сам готовил ходку «на святое дело».
Он знал, что за прошедшие полгода Цыпкины расслабились и спокойно занимались своими делами. Расписание своей бандитской «работы» не меняли, а его Кореец знал
Жар ненависти делал его тело поджарым и закалял дух верой в справедливость возмездия. Главное, - повторял Вадим себе постоянно, - надо провернуть все очень оперативно, чтобы все виновные успели получить по заслугам.
С утра в субботу двадцать третьего апреля Жук поехал на традиционную ежегодную встречу с товарищами по оружию. В учебной дивизии в Чебаркуле дослуживали срок офицеры-контрактники, с которыми Жук ел пуд соли еще в Афганистане.
Вадим уточнил, что визит будет «с ночевьем».
И уже не сомневался: время пришло.
Двадцать четвертого апреля Жук вернулся в Ленинск, но не застал своего жильца. Соседи заявили, что не видели подростка со вчерашнего дня.
Тревога афганского ветерана возросла, когда в тайнике под полом он не обнаружил вполне боевой гранаты РГО и килограммового пластика С-4 с двумя самодельными запалами. Память услужливо напомнила, как в нетрезвом виде он читал Вадиму лекции по правильному применению взрывчатых устройств.
Крайне взволнованный, Жук на первом же автобусе приехал в старый город. Но не успел пройти по улице и ста метров, как был задержан милицейским патрулем.
В машине, а потом в участке он пытался выяснить причину ареста, но приоритетным правом на вопросы владели, естественно, милицейские парни. И только, когда они убедились в наличии у Жука железного алиби «на вчера», кое-что рассказали.
Вчерашний субботний вечер в Старом Городе отметился взрывом преступности! Почти одновременно произошло несколько несчастных случаев, – и все они случились с членами семьи Цыпкиных.
Залог успеха любой акции – правильная рекогносцировка и тщательная подготовка. Так учил Жук, а Вадим был хорошим учеником.
Во второй половине дня двадцать третьего апреля никто не обратил внимания, как подросток с азиатской внешностью тайком проник в здание школы. В «театральной кладовке» рядом со спортзалом он нашел то, что ему было нужно.
И через полчаса возле складов на станции Товарная-2 появилась высокорослая девочка лет пятнадцати - явно цыганского происхождения. Поверх черного трикотажа на ней был натянут старый сиреневый жакет в стиле пятидесятых годов, на ногах красовались замшевые женские сапоги большого размера. Шапка черных курчавых волос наполовину скрывала лицо.
Однако столь живописная внешность здесь не привлекала особого внимания. В Старом городе неподалеку от железной дороги жили оседлые цыгане. Они одевались, как могли, и бродили, где хотели.
В связи с общим падением производства железнодорожная станция Товарная-2 давно не выполняла свою функцию. Зато бандитам здесь было раздольно. В подсобных помещениях станции они хранили не только награбленный товар, но и свои оружейные арсеналы.
Юная «цыганка» побродила туда-сюда, покривлялась перед охранниками, которые шугали ее, как бродячую собачонку. Потом она исчезла.