Этот немец явно хотел поиметь свой гешефт не только на икре, но и на аппаратуре. Но спорить было бессмысленно. Главное — он брался достать то, что мне было нужно. А уж сколько он там наварит — его проблемы.
Я же прикинул хрен к носу.
Доходы: сорок пять тысяч рублей.
Расходы: двадцать семь тысяч пятьсот — аппаратура плюс доставка; двенадцать пятьсот — Брюс, плюс комиссионные Стаса. Из оставшихся пяти штук, половину Кольке… ну и мне кое-что остается на первое время.
— Ладно, Пауль, договорились, — я протянул ему руку. — Когда сможешь организовать доставку железа?
Пауль крепко пожал мою руку.
— Думаю, месяца через два все будет в Москве. Канал налажен, но таможня, сам понимаешь, не дремлет. Надо все аккуратно сделать, через «подарки родственникам». Классическая схема, работает безотказно. А наличку могу хоть завтра передать, как только икра будет у меня.
— Икра будет, — заверил я. — Завтра доставят…
Я оглянулся на Стаса (икра хранилась в холодильнике кафешки которой заведовала его знакомая). Тот перехватил мой взгляд и кивнул.
— Да, да, конечно, доставим.
— Вот и славно! — Пауль просиял. — Тогда, может, по второй порции хинкали? И еще по одной бутылочке «Мукузани»? За успешное начало нашего взаимовыгодного сотрудничества! А то что-то мы все о делах да о делах… Надо и о душе подумать!
И мы снова налили. Кажется, я нашел своего человека в Берлине. Или он нашел меня. В любом случае, дело сдвинулось с мертвой точки. А это главное. Остальное — детали. И немного немецкого качества.
Глава 20
Юрка Ефремов лежал на смятой постели, раскинувшись словно морская звезда на отмели. Один. Чудовищно, непростительно один.
Будильник показывал начало двенадцатого, а в голове гудело, как в трансформаторной будке. Вчерашняя репетиция, закончившаяся опустошением двух бутылок «Солнцедара», отдавалась в висках ритмичной пульсацией.
«Ещё минутку», — подумал он, заворачиваясь в одеяло с головой, спасаясь от наглого солнечного луча, пробившегося сквозь пыльную занавеску.
Но сон не шёл. Вместо этого пришло осознание грустной статистики — две недели без женщины. Целых четырнадцать суток. Триста тридцать шесть часов. Чёрт знает сколько минут одиночества.
Юра перевернулся на спину и потянулся к пачке «Явы», лежавшей на тумбочке. Затянулся, выпустил струю дыма к потолку и мрачно усмехнулся.
— Неделя без женщины — это ещё отдых, расслабон, — пробормотал он, обращаясь к облупившейся люстре. — Но две недели — это уже, братцы мои, форменное безобразие.
Он задумался, глядя на выцветший календарь, висевший на стене. Прикинул дату. Точно, именно четырнадцать дней назад Лизка — его последняя подружка — хлопнула дверью так, что едва не слетели хлипкие петли. Ультиматум она ему выдвинула: или кольцо на палец, или разбежались по разным углам ринга. Юра выбрал второе — на автомате, не потому что так уж дорожил свободой, а просто потому, что любое обязательство вгоняло его в панику.
С тех пор — вакуум. Ни единой юбки на горизонте. Даже случайные фестивальные знакомства куда-то испарились, сезон ещё не начался.
— А под тобой никого, — констатировал Юра вслух, сбрасывая с дивана серый носок, оставшийся, кажется, ещё с позапрошлого вечера.
Он поднялся и подошёл к окну. Распахнул форточку, и сквозняк ворвался в прокуренную комнату, как дерзкий кавалер — на танцплощадку провинциального городка. Юра высунулся наружу, оглядел двор своим фирменным, цепким взглядом охотника.
Обычное воскресное утро. Бабульки на лавочке, похожие на степных сусликов в ожидании добычи — любой сплетни, способной скрасить монотонность их угасающих дней. Молодая мамаша с коляской — измученная, с синяками под глазами. «Вот тебе и семейное счастье», — хмыкнул Юра. Стайка старшеклассниц, спешащих, видимо, в кинотеатр на дневной сеанс — слишком юные, запретный плод, о котором даже думать грешно.
И вдруг — она. Девушка в ярко-красном пальто, стройная, с каштановыми волосами, струящимися по плечам. Ноги от ушей, и походка такая, что сразу видно — знает себе цену. Юра подался вперед, приоткрыв рот, как мальчишка перед витриной кондитерской.
Девушка остановилась у соседнего подъезда, поправила волосы движением, полным неосознанной грации. Юра лихорадочно соображал: спуститься вниз? Подойти? Что сказать? «Девушка, часов не подскажете?» — банально. «Я вас где-то видел» — ещё хуже. «Не хотите ли подняться ко мне послушать новые пластинки Rolling Stones?» — нагло, но иногда срабатывает…