И точно. На следующей остановке в автобус незаметно влились двое — мужчина неприметной наружности и женщина в толстых очках с диоптриями. Сначала они притворялись обычными пассажирами, озирались по сторонам. Но как только двери закрылись, достали из карманов жетоны и грозно вопросили: «Граждане, предъявляем билетики!» Ловушка захлопнулась Началась проверка. Кто-то замешкался, кто-то начал рыться в карманах… Отговорки «не успел», «потерял» не принимались. Штраф — рубль! Цена трех бутылок пива или одного обеда в столовой.
Почему у контролеров всегда такие неприятные, подозрительные лица? Их что, специально отбирают по этому признаку? Или работа такая — людей ненавидеть?
По ходу проверки билетов возник конфликт. Симпатичная молодая женщина (да что там женщина — девушка) с ребенком спокойно показала им оторванный билетик.
— А на ребенка? — строго спросила контролерша.
— Ему шесть с половиной. До семи лет — бесплатно.
— Не похож он на шестилетнего! Крупный какой!
— Но ему шесть!
— Документ есть? Свидетельство о рождении?
— Нет у меня с собой свидетельства!
— Тогда платите штраф, гражданочка!
Женщина беспомощно оглянулась на пассажиров, наблюдавших с выжидательным интересом за конфликтом, сочувствуя, но не вмешиваясь. Да, плохо еще у нас с солидарностью трудящихся!
— Не нравится мне этот хер! — сказал мне на ухо Колька, имея в виду соратника контролерши в толстых очках. — Чо он к девке прицепился, может ему в репу дать?
— Сиди уже, защитник! — пресек я его порыв к справедливости. — Примут тебя менты с твоей колхозной справкой… А ты мне нужен, до Красноводска еще ехать.
— Девушка, — обратился я к красивой жертве контролеров. — А паспорт у вас, с собой?
— Да, — закивала она.
— Так там же вписан ваш ребенок и дата рождения указана!
— Ой, и правда! — просияла красотка. — Совсем из головы вылетело!
Она полезла в сумочку.
— Не надо! — замахала руками контролерша, поняв, что рубль уплывает. — Мы вам верим!
— Нет уж, теперь смотрите! — мстительно заявила она.
Шекспировская трагедия ценой в рубль.
— Площадь Дзержинского. Политехнический музей. Следующая остановка — площадь Ногина — конечная, — донесся из репродуктора скрипучий голос водителя.
Избежавшая штрафа дама вскочила как ужаленная и ухватив за руку сынишку метнулась к дверям.
— Вы выходите, выходите? — нервно вопрошала она пассажиров, стоявших впереди.
— Не волнуйтесь, гражданочка, здесь почти все выходят.
— Мне очень надо!
— Всем очень надо!
— Я с работы отпросилась!
— Все отпросились.
Через полчаса, пройдя через лабиринт московских переулков, мы вынырнули на простор Красной площади. Сердце Родины. Главная витрина страны. Брусчатка, Мавзолей, Лобное место, Спасская башня с курантами… Все как на открытке. Торжественно, гранитно, народ ходит, глазеет.
— Ну и?.. Красиво, конечно, — Колька скривился, оглядывая помпезные декорации. — Только народу многовато. И пыльно. Чего тут делать? Пошли обратно, а?
Я даже обиделся за державу. Человек приехал с края света, а ему — пыльно!
— Подожди ты! Куда спешить? Это ж Красная площадь! Можно к Вечному огню сходить, на Царь-пушку посмотреть, на Царь-колокол… Исторические места!
— Да гори она вечным огнём твоя пушка. По жаре шляться…
— Ладно, — предложил я компромисс. — Давай хоть пять минут постоим. Сейчас куранты бить будут. Почетный караул посмотрим. Зрелище — закачаешься!
Как раз приближался конец часа. Площадь, до этого казавшаяся полупустой, начала наполняться народом. Публика кучковалась у Спасской башни, все ждали представления. Смена караула у Мавзолея — главный аттракцион Красной площади, бесплатный и идеологически выдержанный. Днем — толпы любопытных, пионеры в галстуках, организованные группы туристов. Ночью — романтические парочки, загулявшие компании, просто бессонные души, ищущие в этом ритуале какой-то высший смысл или просто развлечение.
Вокруг нас уже группировались иностранные туристы, вооруженные фотокамерами «Пентакс» и «Никон». Готовились запечатлеть для потомков суровую экзотику советской империи. С первым ударом курантов, из ворот Спасской башни, чеканя шаг так, будто под сапогами не брусчатка, а вражеские головы, вышли два солдата-кремлевца в парадной форме с карабинами у плеча и разводящий офицер. Идеальная выправка, каменные лица, движения отточены до автоматизма. Живые манекены, символ незыблемости власти. Они промаршировали к Мавзолею, где у входа застыли двое их предшественников. Короткая, молчаливая церемония смены. Щелчки затворов фотоаппаратов. Потом — такой же безупречный марш обратно, в кремлевские недра. Новые часовые застыли у входа в усыпальницу вождя, превратившись в часть гранитного пейзажа. Представление окончено. Публика начала рассасываться.