Равиль выпустил струйку дыма и посмотрел на Аллу.
— Все готово? — спросил он тихо.
— Да, Равиль Ибрагимович, — ответила она. — Товар на месте, упакован. Ждет отправки.
Равиль кивнул и снова перевел взгляд на меня.
— Цена вас устроит. Стасик передал наши условия. Четыре пятьсот за партию. Деньги вперед.
— Деньги здесь, — я похлопал себя по внутреннему карману пиджака, где лежала пухлая пачка сотенных купюр. — Но у нас тоже есть условия.
Равиль чуть приподнял бровь. Похоже, он не привык, что ему ставят условия.
— Любопытно. И какие же?
— Нам нужна помощь с транспортировкой. До Махачкалы. Морем.
Лицо Равиля осталось непроницаемым, но в глазах мелькнул холодный блеск.
— Транспортировка — это отдельный разговор. И отдельные деньги.
— Мы готовы заплатить, — сказал я. — Но нам нужны гарантии безопасности. Товар специфический, сумма немаленькая. Мы не хотим неприятностей ни с вашими конкурентами, ни с властями.
— Дело не в этом. Перевозкой я не занимаюсь. — спокойно ответил Равиль. — Договаривайтесь на месте.
— Хорошо, — сказал я. — скажите хотя бы примерную цифру.
— Ну, не знаю… рублей пятьсот, — он глянул на меня вопросительно.
Я пожал плечами и сделал неопределенную физиономию.
— Тогда порядок такой, — Равиль затушил сигарету в тяжелой мраморной пепельнице. — Сейчас передаете деньги, Алла их проверит. Потом пообедаете… и отдыхайте. Вечером, как стемнеет, вас отвезут на причал. Товар на острове. Там загрузитесь — и Аллах в помощь.
— Прошу к столу, господа москвичи, — Равиль жестом пригласил нас за обеденный стол. — Подкрепитесь перед дорогой. Каспий ошибок не прощает. А голодный человек — всегда ошибка.
Он поднялся, давая понять, что основная часть переговоров закончена. Остались детали, которые, видимо, должна была уладить Алла. Мы с Колькой переглянулись.
— Хьюстон, у нас проблемы, — шепнул я ему.
— Чего?
— Я говорю, у нас нет пятисот свободных денег. Максимум, триста.
— Не ссы, что-нибудь придумаем, — отмахнулся Колян.
Я рад бы не ссать. При том, что пока, все шло подозрительно гладко. Но игра началась, и ставки сделаны. Оставалось только надеяться, что этот лысый каспийский пират держит свое слово.
Когда тяжелая дверь за Равилем Оруджевым закрылась, в кабинете повисла тишина, густая, как верблюжье молоко. Слышно было только, как на улице тарахтит мотор уехавшей «Волги» да как Колька сопит, изучая очередной узор на ковре.
Алла, между тем, вернулась к своему занятию. С серьезностью кассира в Госбанке она пересчитывала нашу пачку денег. Медленно, купюра за купюрой. Пальцы ее — тонкие, смуглые, с аккуратным маникюром — порхали над сторублевками, словно бабочки над ядовитым цветком. Она ощупывала каждую бумажку, подносила к свету, терла между пальцами. Зрелище было завораживающее и немного комичное.
— Чего ты там колдуешь? — лениво протянул я, наливая себе еще коньяку. — Деньги советские, с дедушкой Лениным с улыбкой глядели на нас. Видишь, улыбается? Ему тоже все нравится.
Алла подняла на меня свои миндалевидные глаза, в которых теперь не было и следа былой насмешливости.
— Денежка счет любит, — ответила она сухо. Особенно чужая. И большая. Если что не так — с кого спрос будет? С бухгалтера. А я неприятностей не люблю.
Бухгалтер! Не дочь, не любовница, а бухгалтер мафии! Впрочем, одно другому не мешает. Красивая женщина, умная, деловая… почему бы не совместить приятное с полезным? Старый Марк Северин внутри меня немедленно начал строить планы соблазнения. Молодой организм Михаила тут же откликнулся приятной тяжестью в паху. «Поехали в нумера!» — пронеслось в голове. Стоп! Так мы же и так почти в нумерах…
Я решил сменить тему, чтобы разрядить обстановку. Да и любопытство разбирало.
— Слушай, Алла, а вот эти комнатки… там, в коридоре… это что, номера гостиничные?
Она закончила пересчет, аккуратно сложила деньги в стопки, перевязала резинкой и убрала в маленький сейф под столом. Заперла на ключ. Только после этого ответила:
— Можно и так сказать. У нас тут как? Построят типовую «стекляшку» у дороги — кафе, значит. А кто в него пойдет? Пустыня кругом. Тогда директор, человек предприимчивый, правдами и неправдами пристраивает сзади несколько помещений: кабинет для себя, для шеф-повара, кладовку какую-нибудь. А вечером, когда начальство уезжает, эти «кабинеты» легким движением руки превращаются… превращаются в элегантные «нумера» (Нет, «Бриллиантовую руку» она всё же смотрела). Для тех, кому надо переждать, переговорить или… отдохнуть. Конспирация и комфорт.