— Эй, Заур, — сказал кто-то из местных жителей, наблюдающих за стычкой из-за заборов. — Брось ты… Отстань от них… Шли пацаны, никого не трогали… Иди отсюда, а то собак спущу!
— А че я⁈ — заверещал рыжий, пятясь назад и судорожно подтягивая свои шорты. — За родные слова отвечаю, я им плохого не сказал! Двадцать копеек попросил! А он быковать начал! Потом на измены сел! Шайтан узкоглазый! — Он сплюнул в пыль. — Э, пацанчик, слышь, нормально делай — нормально будет, понял, да? Кисляки не мочи тут, хайван! Пошли пацаны! Ещё поговорим…
Он повернулся и, прихрамывая, пошел прочь. Остальные потянулись за ним, оглядываясь и сплевывая, бормоча угрозы себе под нос.
Мы с Колькой переглянулись.
— Ну что, за махоркой? — усмехнулся я. Адреналин еще бурлил в крови.
— Давай быстро, — сказал Колька, клинка в руке уже не было, — чутье подсказывает — эта кодла вернется в расширенном составе. Не отмахаемся, шмалять придется.
Махорки мы купили. Две пачки самой ядреной, «Крупки №3». Пахла она так, что слезы наворачивались. Достаточно было бы и одной, но взяли с запасом. Заодно прихватили пять бутылок прекрасного кизлярского коньяка «Лезгинка» — надо же было как-то отметить удачное завершение первого этапа и снять стресс после встречи с местными джигитами.
Вернулись к Инне. Она уже прихорошилась — надела нарядное крепдешиновое платье, подкрасила губы, от нее пахло духами «Ландыш серебристый». Готова к выходу в свет.
— А пойдемте со мной на свадьбу, мальчики? — неожиданно предложила она, оглядев нас с ног до головы. — Чего вам тут одним куковать? А там — веселье, музыка, кавказская кухня, шашлык, вино рекой!
— Да ты смеешься, Инна! — смутился я. — Неудобно как-то… Мы ж чужие люди, кто нас там ждет?
Она действительно рассмеялась.
— Эх, москвичи! Вы не знаете кавказских свадеб! Там столы накрывают на тысячу человек! Родня, друзья, соседи, знакомые знакомых, просто прохожие… да кто там разбирает, кто свой, кто чужой! Главное, чтоб человек хороший был! Надо только, внести немножко, на счастье молодым. Рублей по двадцать скинемся — и вперед, гулять!
Мы с Колькой переглянулись. А почему бы и нет? Дагестанская свадьба — такое не каждый день увидишь. Экзотика, опять же. И возможность расслабиться перед следующим броском.
— А что, пошли! — решительно сказал Колька, которому идея с шашлыком и музыкой явно пришлась по душе. — Гулять так гулять! Опять же, аборигены станут нас искать, а нас и след простыл.
Кажется, наши приключения в Дагестане только начинались. И кто знает, чем закончится эта свадьба…
До Махачкалы, этого южного Вавилона, нас домчал артефакт советского автопрома — ГАЗ-51, попутный и беспощадный. Инна, девица нарядная, комфортно устроилась в кабине рядом с загорелым пролетарием руля. Нам же с Колькой достался кузов — пыльный и тряский. Водитель, верный производственной дисциплине, до точки назначения нас не доставил, свернув на неведомую «базу». Пришлось десантироваться и совершать пеший марш-бросок километра на два под палящим солнцем. Тень, практически отсутствовала, и мы перебегали от одного жалкого ее клочка к другому, как партизаны на вражеской территории.
Путь периодически заступали местные матроны — тяжеловесные, разряженные сверх всякой меры, они плыли по раскаленному асфальту с медлительностью линкоров, всем своим видом демонстрируя, что спешка — удел несерьезных людей. Обогнав эту эскадру, мы нырнули в лабиринт узких улочек, старых еврейских кварталов, что жались к порту и холму с трогательным названием Анжи-арка, увенчанному фаллическим символом маяка. Оттуда уже неслись, нарастая, звуки лезгинки. Вот и он, эпицентр торжества — банкетный зал «Халал», с мансардой, на которой уже мельтешили белые рубахи самых нетерпеливых танцоров. Мизансцена была дополнена кавалькадой из двух-трех десятков автомобилей, украшенных лентами. Вокруг этого автопарка с визгом носились стаи смуглой детворы — кадровый резерв республики.
Невесту, очевидно, доставили только что — обряд встречи еще висел в воздухе. Поднявшись по лестнице, мы уперлись в музыкантов — взмокших зурнача и барабанщика, которых какой-то сердобольный абориген отпаивал минералкой. А дальше… дальше открывался вид на столы. Столы, ломившиеся под тяжестью разнообразной еды, казалось уходившие к горизонту. Масштаб впечатлял. Вокруг этого пиршественного плацдарма бродили, клубились, перетекали друг в друга толпы гостей — знакомых, полузнакомых, виденных мельком.