Светлана Приходова уже совсем не видит, не чувствует вкус еды, а слышит только тогда, когда подойдешь совсем близко.
Друзья советуют известных экстрасенсов, гадалок, знахарей. Евгений больше не знает, что ему делать, к кому идти… Он начал выпивать по вечерам, когда жена, замученная от уколов в целях анализа, засыпала. Коньяк мало помогал, но так он хотя бы мог отвлечься хоть ненадолго, жмурясь от бессилия и горького вкуса спиртного. Сигареты также слабо помогали, разве что заставляли думать о другом: о том, на что похожи клубни серого дыма, струящиеся из бумажного свертка.
‒ Сестра, я чувствую, как срываюсь. Она не заслуживает такого… Никто не заслуживает, ‒ снова морщась морщинистым лбом, Приходов хрипит в телефон у уха.
‒ Знаю, Жень. Понимаю…
‒ Так ведь я уже и фирму свою промотал, понимаешь? Вся жизнь за считанные месяцы сгорела. А она, Света, сгорает еще быстрее! Что мне делать?!
Молчание повисло на кухне, слабо освещенной из-за маленькой лампочки сбоку от окна. Этот миниатюрный светильник выбрала Света, когда они вместе делали ремонт. Ей так понравился светильник в форме розовой орхидеи на закрученной ножке. Так упрашивала Евгения купить его, хотя тот отпирался, ведь светильник почти не мог выполнить свои функции. Только вот любимым глазам, полным восторга и радости, трудно отказать. Хочется видеть их такими как можно чаще. А теперь… Как долго он не видел света в её глазах? Как давно он не видит в них жизнь?
‒ Я знаю, ты не веришь во всякую мистику и слухи, но я сама видела. В том году моя коллега заболела серьёзно: кажется, у неё отказывали почки. Врачи сказали делать операцию. Та, естественно, не согласилась сразу. Она пошла к целительнице, что в нескольких десятках километрах от нас живет. В лесу. Совсем одна. Та ей дала какое-то снадобье, и через месяц она поправилась, представляешь?
‒ Месяц! У нас нет и этого! Сегодня нам сказали, что жить ей осталось от силы недели три! Ой, Лид, не верю я в эти сказки…
‒ Да я сама видела! Она вся просвечивалась до того, как уйти в отпуск без содержания! Говорю тебе, попробуй. Вряд ли ты что-то потеряешь от этого. Попытка – не пытка, как говорят…
Думал Евгений до утра. Искал ближайшие авиарейсы, прикидывал что и как провернуть. Сейчас зима, а значит путешествие с больной – не лучшая идея. Но что делать? Вариантов больше нет. Смириться и дожидаться смерти женщины, которой добивался пять лет, которую любил ещё со средней школы, ‒ казалось невозможным.
Днем Приходовы приземлились в Екатеринбурге. Ближе к вечеру доехали, взяв на прокат машину, до населенного пункта, где жила сестра – Лидия Малинова. Светлана тяжело переносила передвижения. Похудела и почти перестала есть. До того всегда розовая кожа молодой красивой девушки среднего роста, напоминала лепесток нежной розы – теперь она пожелтела и стала невероятно тонкой. Голубые глаза, иногда застывали так, что казалось, будто всё закончилось. Тогда мужчина замирал, прислушиваясь к звукам (есть ли дыхание), и, находя среди ненужных звучание вдоха, успокаивался. В таком состоянии ей постоянно требовался покой, которого он и сам был лишен.
‒ У вас есть, чего выпить? – спросил он сестру, возвращаясь от жены, уснувшей в гостиной.
‒ Бросай это дело, Женька, а то сопьешься, как наш старик. Надо оно тебе?
‒ Ты же знаешь…
‒ Я-то знаю, а вот твой организм – нет. Привыкнет и всё. Не отучишь. Иди-ка лучше спать. Ехать вам до лесной опушки долго придется. Мой утром вернется со смены – заправит вам бак. Я перекус оставлю в холодильнике в синем контейнере – возьмете с собой. Термос с чаем на столе оставлю. Дверь можете не закрывать. Одеяла тоже принесу в машину. Ну, иди спать! Вам точно помогут. Верить надо, Женька, верить!
Как и говорила сестра, ехать до леса, откуда, якобы, было, ближе до дома знахарки, пришлось часа три. Несколько раз машина глохла и отказывалась заводиться. Каждый такой раз Евгений проклинал свою наивность: он потащил умирающую жену в такую даль – на север страны, чтобы она умерла не от болезни, а от холода и пустой надежды! Каждый раз, когда машина отказывалась заводиться, он собирался уже выйти, поймать попутку и уехать обратно. Послать всё к черту и подарить любимой последние недели, организовать достойную смерть… Достойную смерть. Смерть – слово, которое заставило его прекратить даже думать об этом. Лучше молчать. Он не хотел этого слова для своей жены и, если есть хоть лучик надежды, он туда доберется. Доберется и вылечит её, сколько бы и чего ему это не стоило!