А вот в Корею нас тогда занесло уже в октябре; невольно я улыбнулся, вспомнив боевых товарищей — и мысли мои сами собой устремились в октябрь (также октябрь, как и сейчас!) победного 1945-го года…
Глава 7
Знаешь дорогу — обгоняй.
Корейская пословица
Гудит транспортный борт, старый добрый Ли-2 — а за иллюминаторами проплывают пока еще редкие огоньки ночного Китая; мы следуем на удалении от городов, держа курс на северо-запад.
И тут же стоит поправить: свободного Китая!
Рядом со мной расположились командир, медик и спайпер: Василий, Володя и Алексей. Наша несменная троица… Мушкетеры Дюма, е-мае! Ну, и если на то пошло — Василий вылитый Атос (лидер группы, еще бы!), из Лехи вполне получится Арамис. Логика простая: последний стал служителем церкви, если мне память не изменяет — а, поскольку священник по умолчанию гуманист, то и медик как бы… И тот факт, что Арамис стал именно иезуитом — представителем ордена монахов-диверсантов-разведчиков, скорее даже роднит его с Алексеем. Тот хоть и лекарь — но и разведчик, и в бою не подведет!
Конечно, из чукчи тот еще Портос… Скорее уж на роль «тяжелого» бойца сошел бы павший в схватке с «вервольфами» пулеметчик Андрей; впрочем, иных ролей Володе все равно не осталось! Ибо Дартаньяном я, конечно, вижу именно себя… Шутка, конечно! Но ведь в каждой шутке как известно… В конце концов — это всего лишь невинная фантазия. Но ведь это моя фантазия, верно⁈
Напротив, в тусклом свете борта, отдыхают товарищи из СМЕРШа — и очень… эффектная женщина. Благородная белизна ее кожи выгодно оттеняет темно-вишневого цвета полные губы — а в больших, чуть раскосых и очень выразительных глазах застыла лукавая полуусмешка. Даже сейчас, в обычной полевой форме, с собранными в экономный пучок волосами она производит впечатление — более того, плотно облегающие ее тело гимнастерка и юбка по колено скорее подчеркивают гибкий стан грациозной красавицы… Черты лица, ее осанка, поворот головы — да буквально ВСЕ дышит благородством потомственной аристократки. И я, честно сказать, побаиваюсь смотреть в глаза девушки, исподволь ловящей мои короткие, заинтересованные взгляды — и как-то маняще, завораживающе и одновременно с тем беззащитно улыбающейся. Стоит прикрыть веки — и сразу же представляется, что мы только вдвоем, что темно-вишневые губы невесомо, приглашающее касаются моих губ; и вот уже цвета вороного крыла, густые волосы тяжело ниспадают на обнаженные худые плечи, словно выточенные из мрамора… Серьезно, если не знать, что эта женщина бывший японский агент — а охраняющие ее бойцы СМЕРШ есть наши боевые товарищи, ей было бы достаточно пустить одну единственную слезу, изобразить страх во взгляде, тихонько позвать на помощь, чтобы я тотчас бросился ее выручать!
Невольно приходит сравнение с романами Дюма — так это же «миледи»! Правда, насколько мне известно, свою карьеру радио-разведчицы Татьяна начала не от хорошей жизни — фактически, японцы просто не оставили ей выбора… Но так уж сложилось, что Татьяна служила под началом искомого нами, неуловимого японского разведчика — и знает его в лицо.
Резидент…
С концом Второй Мировой наша война, увы, не закончилась. Японская милитаристская гниль словно крепкий такой сорняк пустила корни по всему Дальнему Востоку. И пусть сама империя пала, резидентура «самураев» частично уцелела — а в настоящий момент она завязана на одном конкретном человеке… Очень полезным как для советских, так и западных спецслужб; в шифровках разведчиков и смершевцев его именуют довольно просто — «резидент».
Но как же много скрывается за одним словом…
Казалось бы, «отловом» вражеской разведки должны заниматься контрразведчики — собственно, с этой целью с нами и летят в Корею бойцы СМЕРШа. Но так уж получилось, что резидент имеет отношение к «отряду 731» и его подразделениям, во время войны в Китае и во время Второй Мировой разрабатывающих биологическое и бактериологическое оружие. И командование, памятуя вполне успешный опыт действия смежной десантной группы разведчиков и контрразведчиков в Маньчжурии, привлекли наш отряд к операции…