Паша невольно заулыбался, наблюдая за тем, как я изучаю трофей — после чего, приблизившись, уточнил:
— Тут магазины на тридцать два патрона, как на немецких автоматах. Но ты имей в виду — лучше даже тридцать не заряжать. Двадцать девять потолок… Качество изготовления низкое, возможны задержки при стрельбе.
Я едва удержал крепкое ругательство, готовое сорваться с губ — но Гольтяев и так все прочел в моих глазах, коротко хохотнув. После чего решил чуть просветить меня:
— Когда англичане драпали из Дюнкерка, они не то, что тяжелое вооружение побросали, они даже личное оружие немцам оставили! Ранее у них была принята на вооружение лицензионная копия немецкого «Шмайссера» — не МП-38 Фольмера, к которому шли шмайссеровские магазины, а оригинальный пистолет-пулемет еще Германской войны, что немцы потом чуть доработали. Не иначе фрицам подарок оставили — у них ведь даже патроны одинаковые, 9×19 парабеллум… А когда спохватились, решили пойти по принципу максимально удешевления и упрощения конструкции — хотя и от «Шмайссера» многое взяли. Хоть тот же приемник магазина слева…
Согласно кивнув, я не удержался от колкости:
— Наши также разработали ППС в блокадном Ленинграде не от хорошей жизни. Но ППС — один из лучших в своем классе, а этот уродец просто какой-то Франкенштейн из мира оружия!
Осназовец добродушно рассмеялся, хлопнув меня по плечу. Он намеревался сказать что-то еще — но слова так и не сорвались с губ майора: где-то за вершиной перевала, на удалении в полкилометра от нас самое большое, грохнул винтовочный выстрел. А за ним еще один, и еще… Я отчетливо расслышал как знакомый голос отечественных трехлинеек, так и выстрелы «Гарандов»; вскоре к ним добавились пулеметные очереди.
— Наши бьются. В горах!
Благодушное настроение мигом слетело с Гольтяева; мгновенно напрягшись, Паша всего десяток секунд прислушивался к перестрелке, проигнорировав мое очевидное замечание, после чего принялся отдавать приказы:
— Чимин, Джису и Бём — со мной, на разведку! Миша, ты с Юонгом останетесь…
Но я уже отрицательно мотнул головой:
— Не надо, Паша. Юонг — корейский офицер, и в случае чего возглавит отряд. Без артиллерии я простой стрелок — и без знания языка при капитане буду третьей ногой, только мешать. Но стрелок я неплохой, пригожусь!
Паша не стал спорить — а хмурый Юонг лишь молча кивнул, соглашаясь с моим решением. Быстро сняв с себя лишнее и захватив лишь оружие, боеприпасы и гранаты, мы компактной группой двинулись вперед — Чимин в боевом охранении, остальные чуть позади. До вершины перевала оставалось немного, чуть более двухсот метров — и налегке, не отягощенные носилками с ранеными, мы бодрой рысью миновали заключительный участок подъема за пару минут самое большое!
После чего нам открылась картина развернувшегося на пологом склоне сопки боя…
Хотя боем разыгравшееся избиение назвать довольно сложно. Крупный отряд американцев, численностью под сотню рыл (явно не меньше роты) нагнал вдвое уступающую им группу корейцев — причем у последних на вооружение только трехлинейки Мосина. Наши пытаются вяло отстреливаться, но оторваться от врага уже нет сил — янки умело загнали их на каменистый склон, выдавив из раскинувшегося чуть ниже леса. И также умело отрезали бойцов КНА от ведущей с перевала тропы — группа солдат человек в тридцать (полноценный взвод), совершила фланговый маневр, обогнав корейцев и перекрыв им путь к спасению… В отличие от наших, американцы вооружены пулеметами — станковыми «Браунингами» М1917, ровесниками Первой Мировой и внешне очень похожими на наши «Максимы»! Даже охлаждение водяное — разве что огонь ведут с треножных станков…