Под прикрытием пулеметного огня янки могли бы подобраться поближе к залегшим среди камней корейцам и закидать их гранатами — но враг решил поступить изящнее, не желая лишних потерь. На наших глазах минометные расчеты, только-только покинувшие лес и поднявшиеся по склону всего метров на сто, принялись живо разворачивать «трубы» калибра 81 миллиметр; если не ошибаюсь, это М1, аналог нашего батальонного БМ-37. Разве что у последнего калибр 82 миллиметра — таким образом, советские минометчики способны использовать трофейные боеприпасы, а вот наши мины в «трубы» врага уже не лезут… Минометов у янки всего два — но и их беглого огня для полсотни корейцев будет вполне достаточно, чтобы нанести тяжелые потери и окончательно деморализовать бойцов.
Надо отдать должное, вражеский командир строит бой, словно опытный дирижер, ведущий хорошо знакомую ему партию. Вот только война — это не театральная опера, разыгранная по нотам, нет! Это сложное математическое уравнение с неизвестными величинами…
Сегодня такой «величиной» может стать наш отряд — если сумеем правильно воспользоваться ошибками врага. Точнее даже не ошибками — американский ротный ведь не мог знать о нашем появлении! — а уязвимостью ряда позиций противника…
Словно услышав мои мысли, Паша развернулся в мою сторону и тихо заговорил:
— Миша, я сейчас отправлю Бёма за подмогой. Пусть Юонг ведет наверх всех, кто может вести бой. У нас сейчас очень удобная позиция, чтобы ударить во фланг взвода, подобравшегося к гребню перевала!
Я согласно кивнул, невольно стиснув в руках трофейный «Стен».
— Мы же с Чимином попробуем выбить пулеметные расчеты… Но больно нескладно выходит с минометчиками! Они в ложбинке схоронились — и трубы разворачивают так, что с высоты мы их уже не достанем. А спустимся ниже, так ведь пулеметные расчеты не сможем накрыть… Опять же, смотри сколько народу у минометов суетится, человек восемь у каждого!
Вновь соглашаясь с товарищем, я лишь подтвердил его догадку:
— Все верно, по восемь человек в каждом отделении.
Гольтяев тяжело выдохнул:
— Миша, сам понимаешь — не заткнем минометы, ход боя переломить не сможем… Но янки развернули «трубы» в самом тылу — и если вы с Джису сумеете тихонечко спуститься вниз, да поближе к минометчикам подберетесь… А уж там автоматным огнем и гранатами!
Осназовец красноречиво махнул сжатым кулаком, словно припечатав к земле невидимого противника.
— Как только вы начнете, включимся в бой всем отрядом. Только поспешайте, Миша, это наш единственный шанс…
Я коротко кивнул, соглашаясь с другом; майор отдал бойцам все необходимые указания — и Джиму махнул мне рукой. Мол, следуй за мной! После чего натурально по-пластунски пополз вниз, словно бы не замечая камней под руками и животом…
Мне пришлось последовать за осназовцем — к сожалению, иначе нас могут заметить янки. Да они и сейчас могут нас заметить — несмотря на то, что солнце только что успело скрыться за соседней сопкой. Следовательно, стремительно густеющие сумерки накроют перевал уже в ближайшие минуты…
Ползти по камням — дело неблагодарное, пусть руки мои и живот закрывает мягкий и удобный в бою ватник. Так ведь и тот протирается, рвется на локтях… Я уже не говорю о коленях! Но боль придает сил и желания поквитаться — так что я практически не отстаю от куда более сноровисто ползущего вперед Джису.
Но между тем уже раздались первые хлопки минометных выстрелов, за которыми тотчас последовал противный, раздирающий душу свист… И тотчас уханье двух разрывов, легших чуть впереди цепочки залегших корейцев.
Недолет… Но ползти нужно быстрее!
Однако, быстрее не получается — мало мне острых камней, рвущих ватник на локтях и галифе на коленях, так еще и взвод также залегших янки приходится обползать! и какая-то противная, одеревеневшая уже колючка попадается на пути… Я попробовал чуть подвинуть рукой — но лишь яростно зашипел, поймав пару заноз; Джису сердито обернулся в мою сторону, яростно сверкнув глазами. Осназовец, конечно, прав, колючки: вовсе не самое страшное, что нам предстоит… Просто годы моей партизанщины остались далеко в прошлом — и я давно отвык от того, чтобы приходилось вот так вот, ползком, сближаться с врагом.
Честно сказать, я вообще рассчитывал, что приобретенный в тылу немцев диверсионный опыт мне больше никогда не пригодится…