Ничего не понимая, я взял другой ящик, куда меньшего размера; этот заперт на висящий замок. И чтобы ознакомиться с содержимым, мне пришлось извлечь револьвер из импровизированной кобуры. Стараясь особо не греметь, я крепко ударил основанием рукояти «Кольта» по одной из досок на крышке… Та лишь треснула — но сквозь трещину наружу тотчас ринулись блохи!
— Твою ж…
— Что ты здесь делаешь, Айван?
Хорошо, что ругнулся я на английском — а то сразу бы себя раскрыл! Впрочем, замерший в проходе Боули итак явно мне не доверяет — вон, держит в руке армейский магазинный пистолет «Кольт» модели М1911. Держит правильно, у пояса! Вот только и я выпрямился, точно также замерев напротив майора с револьвером в руках, попутно взведя курок большим пальцем. На что Боули не мог не обратить внимание…
— Опусти оружие, Айван, не доводи до крайности. У тебя еще может быть шанс…
Я широко усмехнулся, с явным вызовом в голосе ответив:
— Какой шанс, сэр, на что? Шанс служить япошкам? Тем самым ублюдкам, устроившим мне и моим товарищам «марш смерти» на Батаане⁈ Ты хоть знаешь, майор, что я пережил — и что не пережили мои сослуживцы⁈ Да гори оно все огнем, майор — этот ваш «профессор» есть военный преступник, ставивший опыты на живых людях! На наших пленных в том числе! Он один из разработчиков биологического оружия, его должен был судить военный трибунал — да только гребанный Маккартур отмазал уродца! А теперь зараженные япошкой блохи бегут прямо к тебе… Меня куснуть они уже успели — так мне терять нечего.
Боули только теперь заметил живо так ползущую в его сторону гнусь и невольно отшатнулся — однако за его спиной раздалось тихое, абсолютно спокойное замечание на довольно хорошем английском, лишь с едва уловимым акцентом:
— Мы не ставили опытов на американских военнопленных. В Маньчжурии их не было. И блохи пока что не заражены, на Оаху я буду лишь разворачивать лабораторию… А вот биологическое оружие, что я здесь воспроизведу, будет применено против «комми» в Корее. Против врагов Америки!
С каким же пиететом к США и значением были произнесены последние слова… Кажется, «профессор» все же таки очень сильно волнуется о том, как ведется разгрузка. Значит, что-то его явно беспокоит… Впрочем, блохи действительно вряд ли заражены — иначе японец тотчас бы сделал ноги, а не разглагольствовал.
«Самурая» сейчас закрывает спина майора — толком не прицелишься… Но чуть обеспокоенный взгляд японца, мазнувший по отдельно стоящим в углу ящикам, от меня не укрылся.
— Боули. Вспомни разговор с Эллом… Нельзя жертвовать душой, если у тебя есть приказ. Я пойду до конца и все равно успею нажать на спуск… А ты — ты готов умереть за эту нелюдь?
Майор очень сильно побледнел. Как видно, в его душе сейчас идет нешуточная борьба между совестью и ненавистью к японцам с одной стороны — и верностью долгу, а также страхом грядущих последствий с другой. Понял это и «самурай», попятившийся к выходу…
— На помощь!!!
Медлить больше нельзя! Я вскинул руку с револьвером, надеясь успеть поймать на мушку голову японца… Одновременно с тем ожидая, что мой живот вот-вот порвут пули 45-го калибра, разрывая внутренности в хлам! Но майор вдруг рванул в сторону, укрывшись за ближайшим ящиком — и я успел дважды нажать на спуск.
Как же громко грохнули выстрелы «Кольта»! А потом еще два раза — прижимая к земле ринувшихся было на выручку «профессору» агентов сопровождения… Слишком поздно — японец замер в проходе, поймав две пули в спину.
А последние два патрона я потратил, выстрелив в угловой ящик. И да — к моему вящему удовлетворению, там раздался оглушительный звон бьющегося стекла!
— Боули, ты слышал⁈
Майор нехотя ответил:
— Да.
— Тогда вот что, сэр: ты сейчас покинешь самолет, предварительно катнув по полу свой пистолет. Поставь его на предохранитель, но не извлекай обоймы! После чего предупредишь федералов, что на борту течь опасного груза, что высока вероятность заражения! Пусть возвращают пилотов, если те успели бежать, да подвезут горючего. Как можно быстрее! Мы сбросим груз в океане… Но только если старшее руководство не отправит вдогонку истребители! И да, пусть передадут для меня противогаз и костюм химической защиты!
Боули ничего мне не ответил, громко закричав:
— На борт не подниматься!