Собрав волю в кулак, повернула голову и проговорила бесстрастным тоном, глядя прямо в… зеленые глаза:
- Всего доброго. Была рада знакомству.
- Взаимно, Вера.
Как же хорошо, что эмоции я умею держать под жестким контролем и как плохо, что с чувствами этот фокус не получается. Арсений ведь не сказал ничего особенного, а по моей спине прошла горячая лавина. Ох и голос. Держите меня семеро.
Мысленно встряхнувшись, развернулась и чмокнула маму в висок, подмигнув:
- Созвонимся. Веди себя хорошо, чтоб я потом за тебя не краснела. - Это была наша давняя домашняя шутка. В детстве-юности подобную фразу она говорила поочередно мне с братом, ну а когда мы выросли - принялись отзеркаливать.
Мама легонько рассмеялась:
- Постараюсь.
К моему удивлению Арсений медленно пошел за нами, держась сзади в паре метров.
- Георгий Викторович, не стоит из-за меня оставлять гостей. - Попыталась корректно отделаться от их общества.
- Вер, а давай поговорим. - Ответил, игнорируя мой пассаж.
- О чем? - спросила небрежно, но с легким вызовом.
Мамин «друг» выдержал паузу, видимо обдумывая что-то, а потом полюбопытствовал:
- Не нравлюсь я тебе, да?
- А мы и не обязаны нравиться друг другу. - Сказала, и нервно сжала губы. - Думаю, вполне достаточно обычного вежливого общения. Разве нет?
- Вера, ты же взрослый человек.
- И?
- И тем удивительнее насколько предвзято относишься ко мне, не давая даже шанса. За твоей маской учтивости в глазах ненависть, а я ведь не сделал тебе ничего плохого.
- Ошибаетесь. Никакого предубеждения по отношению к вам у меня нет. Есть вопросы к маме, а вы, волей случая находитесь под рикошетом. - Объяснила, доставая сигарету. - Только и всего.
- Пожалуйста, не дави на мать. - Попросил он, внезапно остановившись и уставившись мне в глаза. - За что ты ее караешь? За то, что по твоему мнению страдала не достаточно долго?
- Георгий Викторович, не пытайтесь свалить с больной головы на здоровую. Я не палач. И выступаю в роли голоса совести непроизвольно, не преследуя каких-либо целей.
- Ну и сколько, по-твоему, она должна была держать траур? - поинтересовался, натужно выдыхая и явно сдерживаясь.
- А по-вашему? После тридцати четырех лет брака? Полтора года в самый раз?
- Я не знаю, Вера. - Выдохнул устало, и с тем же напряженно. - Но так сложилось. Не руби с плеча. Жизнь… она разная.
- Зачем вы затеяли этот разговор? Чтобы что? - непроизвольно раздражаясь, сощурила глаза.
- Хватит крыситься на нее. Дай ей возможность быть счастливой и не чувствовать за это вину.
Я задумалась. Честно сказать, даже не предполагала, что настолько мешаю маме окунуться в новую безмятежность. Очевидно, из-за моей реакции отмахнуться от моральной стороны своего поступка не получалось.
Георгий чиркнул зажигалкой, выбивая огонь и поднося мне.
- Предлагаете потоптаться на собственном мнении о нравственности? - сминая очередную сигарету в кулаке, скривилась презрительно.
- Предлагаю не портить жизнь родной матери.
Мы смотрели друг на друга, как при встрече двумя часами ранее, устроив нечто вроде противостояния. Две правды лицом к лицу. С одной стороны - мужчину понимала. Он отстаивал свои интересы. Но я лицемерить не умела, и учиться такому не собиралась.
- Всего доброго, Георгий Викторович. - Процедила в итоге, делая шаг в сторону автостоянки.
- Гош, оставь ее. Это бесполезно. - Послышался глубокий баритон Арсения.
Нелицеприятный вердикт ударил словно плетью. По спине пошел озноб. И хотелось бы сказать, что слова в мой адрес пропустила мимо ушей, но такой степенью познания «дзэна», то бишь пофигизмом, похвастаться не могу. Было ли в его тоне разочарование или нет, не знаю. Тем не менее, психологический контрастный душ он устроил. Задел.
Лет десять назад, наверняка бы попыталась кому-то что-то доказать. Не промолчала бы точно. Но имея тридцать лет за бортом, давно успокоилась. Смысл распинаться перед чужим человеком?
И все же последняя реплика не просвистела бесследно. Во-первых, весь вечер вспоминала разговор с Георгием, и, разумеется, его брата с нелепым именем и мутным поведением в целом. Во-вторых, странно-удивительный интерес к последнему пропал, уступив место неприязни. Ну а в-третьих, пришлось признать, что острота чувств по поводу мамы значительно уменьшилась, трансформировавшись отчасти в безразличие.
Жить стало легче, жить стало веселей. На целых три недели.
Глава 5
Я намеренно отгоняла любые мысли на неприятную тему, а маму попросила в разговорах не упоминать о своем кавалере. Вообще. Надо отдать ей должное - старалась, хоть и проскакивало иногда. И по большому счету все могло бы сложиться вполне сносно. Если бы не Сашка.