Не имея возможности выяснить хоть что-то о Прохоре Крапивине, мне оставалось лишь ждать. Копия базы хранилась на сервере. Оставалось при первой же возможности добраться на одну из своих явок.
Не касаясь частностей, хотелось бы сказать немного на тему своей работы.
Меня всегда умиляет как киноиндустрия и иже с ней преподносят то, о чем понятия не имеют.
Слова: «тайный агент», «спецагент», «секретный агент» - у сопричастного могут вызвать разве что кривую ухмылку. С виду - это среднестатистические, серые граждане. Они ездят не на крутых тачках типа Aston Martin, а в общественном транспорте. Носят одежду, купленную на рынке. Отдыхают в Египте-Турции, а не на Карибских островах. Зачастую работают где-нибудь по специальности. Умеют быть на виду и не привлекать при этом внимания. И тот, кто может спокойно убить, не выглядит злодеем всех времен и народов. Лейла так точно не выглядела. Такая себе барышня лет тридцати пяти обычной внешности с блеклым пучком на затылке.
В кино все такое красивое, с неким флером патетики. Блестящие пистолеты с глушителями, девушки с точеными фигурами, брутальные мачо, словно только сошедшие со страниц глянца, сумки с деньгами, драки, скакание по крышам на которые спокойно смотришь, жуя потихоньку попкорн … сплошная бл@ть романтика, уж простите за мой французский.
В жизни все происходит иначе. Закулисье выглядит по-другому. Драка не бывает захватывающей. Упав с высоты третьего этажа встать, отряхнуться и уйти никто не сможет. Человек с простреленным плечом или сломанной рукой не продолжает драться. Кровь не вишневый сладкий сок. Она соленая, имеет привкус металла и запах смерти.
Нет никакой экзальтации в недосыпе, когда организм начинает отключаться, и мозги перестают работать. Или когда пятая точка горит огнем в сидении, а ноги отказывают из-за долгой дороги без возможности выйти и размяться.
Обычная тяжелая рутина дальнобойщика, только без удобств в виде спального места в кабине или возможности в любой момент завернуть в мотель для отдыха. По крайней мере, так все происходило со мной, так как основная фишка заключалась в скорости. Банальный перевозчик. Я получала указания - куда должна приехать, кого/что забрать и куда доставить. Редко, но случались непредвиденные ситуации. В одной из таких передряг мы и познакомились с Лейлой.
Именно она научила меня, как правильно менять внешность, стать в нужный момент незаметной или спрятать в одежде необходимый минимум для выживания.
Посвятив не один день отработке навыков, это не раз потом помогало. Ту же Аурику, например, удалось спасти, что не получилось бы без определенных знаний.
Сенечке о своем багаже умений рассказывать, разумеется, не собиралась. Меньше знает - крепче спит.
С приходом марта мое терпение потихоньку начало сходить на нет. Несмотря на все старания Липницкого - желание свободы день ото дня увеличивалось в размерах. Затянувшийся отпуск стал угнетать.
- Арс, как долго ты еще собираешься выжидать? - спросила однажды за ужином, меланхолично ковыряя гарнир вилкой.
- Тебе здесь плохо? - Откликнулся, но не сразу.
- Дело не в «плохо» и ты сам это понимаешь. Я же не могу сидеть здесь годами. И не хочу. Если список людей Юргиса существует на каком-то носителе - он может всплыть и через десять лет…
Сеня тяжело выдохнул. Уверена, что осознание неприятной действительности давно посетило его светлую голову, просто лишаться покоя в купе с комфортом не хотелось. Напряженное молчание только подтверждало мою гипотезу.
- Вер… как ты посмотришь на предложение… жить вместе? Тут. У меня.
- А это… твой дом? - Уставилась на него оторопело.
- Да. - Вскинул брови. - Что тебя так удивляет?
- Не знаю… он, словно нежилой… ну, знаешь, есть такие, рекламные, обычно со сруба…
Отвечая, очень зачесался язык спросить, как за такой долгий период клан родственников ни разу не нагрянул в гости. Словно прочитав мои мысли, Арсений усмехнулся.
- Это не единственное жилье, которое у меня есть. Да и приезжал я сюда, как правило, только на ночь.
После объяснения настала моя очередь выдерживать паузу. Странно как-то получалось. Мы же жили фактически под одной крышей в самом начале. И тогда он не спрашивал. Просто приезжал и оставался. Непонятное беспокойство засвербело внутри.