Выбрать главу

— Нет, нет, это вообще к делу не относится… это я так. — Пухлые щечки Дарьи вспыхнули. Она закусила нижнюю губу.

— Риелтор, недвижимость… ассоциация прямая… свекровь — пьянь, живет одна в неплохой квартире, только запущенной, но все равно недвижимость денег стоит, — рассуждал Макар все так же мягко. — А вы квартиру снимаете и работу потеряли оба. Чем платить в следующем месяце за съем? Квартиру ведь можно продать — и купить две однушки… Для этого риелторы и существуют.

— Да нет же! — воскликнула Дарья. — Я просто оговорилась.

— Ну да, а когда хозяйка квартиры отправлена на тот свет, и риелтор уже не нужен, наследник получает все, сын после матери, — закончил Макар уже иным тоном.

— Вы на что намекаете? — Дарья выпрямилась.

— На то, что вы, возможно, создаете своему мужу алиби, утверждая, что он весь день находился с вами, а не ездил во второй половине дня в Чугуногорск к себе домой.

— Да пошел ты! — Дарья круто обернулась к Макару. — Муж мой был со мной, я и в суде поклянусь. Может, и правда, что мамаша его была редкая сука — жадная и злая. Вы, полиция, конечно, выясните потом, какая она была на самом деле. Но Лешка ее не убивал!

— А кто говорит, что ваш муж убийца? — спросил Клавдий Мамонтов.

Она лишь глянула на него исподлобья. Тяжелый взгляд… неприязнь, если не скрытая ненависть.

— Так когда муж уехал в Чугуногорск? — уточнил Клавдий Мамонтов.

— В начале десятого вечера, на автобусе рейсовом, — холодно ответила Дарья. — Захотел проверить, все ли в порядке в квартире с мамашей-пьяницей. А через час он позвонил мне и… Она была уже мертвая там… дома.

Полковник Гущин по видеосвязи допрос жены никак не прокомментировал. Попросил подняться на третий этаж — переговорить с жильцами квартиры, расположенной над квартирой Лаврентьевой. Когда они вернулись в подъезд, Макар сказал, адресуясь к смартфону Клавдия:

— Федор Матвеевич, а вы заметили в телефоне сынка сегодняшние звонки? Пять звонков. И там еще есть на ее же номер — только трехдневной давности. А вчера, как вы нам сказали, у Анны Лаврентьевой был день рождения. Так вот в день рождения сынок ей не звонил.

— Спасибо, Макар, я внимания не обратил, — ответил Гущин. — Зоркий ты парень. Да, интересная деталь, тоже в копилку.

На третьем этаже Клавдия и Макара свидетели ничем особенным не порадовали. В квартире проживала лежачая больная старуха, которой сердобольные родственники наняли сиделку — узбечку. В квартире находился и ее муж — гастарбайтер. Он вернулся с работы поздно и вообще ничего не мог сказать. Сиделка по-русски говорила плохо, выглядела крайне обеспокоенной, все время пыталась кое-как объяснить, что у мужа ее есть патент на работу, а вот она «свой еще оформлять». Клавдий Мамонтов с трудом ее разговорил — она поведала, что живут они в квартире больной старухи, не платя за съем, в счет оплаты идет ее уход за больной — такой уговор у нее с родственниками. И что про жильцов дома она вообще ничего не знает, не интересуется делами посторонних и никуда не лезет.

— Но, может быть, вы что-то слышали днем? — спросил Клавдий Мамонтов. — Крики в квартире внизу, шум борьбы, стук, грохот?

— Нет, я не слышать. Я с бабка заняться круглый день. Не поесть даже. Бабка под себя все. Я убирать за ней. — Сиделка трясла темноволосой головой. — А грохот… упасть что-то… я не знаю. Я думать, это на улице.

— Когда вы услышали грохот? Во сколько?

— Я не знать. После как я бабка мыть и памперс менять.

Когда они покинули верхнюю квартиру и спустились на второй этаж, на площадке их встретил полковник Гущин. Из квартиры напротив по приглашению оперативников вышли соседи — муж и жена, оба средних лет, приличные на вид люди, интеллигентные. Они вернулись домой с работы из Жуковского лишь в десятом часу, когда Алексей Лаврентьев уже вызвал полицию, и о том, что днем творилось в соседней квартире, сказать ничего не могли. Но это были единственные соседи на этаже — две остальные квартиры пустовали, их хозяева — пенсионеры — с начала мая переехали на дачи.

— Ее убили? — испуганно спросила соседка. — Ограбление?

— Не похоже, — доверительно ответил ей полковник Гущин. — Ничего ценного из квартиры не пропало.

— А кто же тогда убил? Сын? — ахнула соседка.

— Марина, молчи, не наше дело сплетни собирать, — сухо оборвал ее муж.

— Не сплетни, а факты. Все на наших глазах тогда произошло, — парировала соседка тревожно. — Так это сын ее убил?

— Идет следствие, все версии проверяются. — Полковник Гущин пожал плечами. — А что случилось на ваших глазах? Какие такие факты?