Ответ: Да, служил. В июне 1919 года я был мобилизован в ряды белой армии в г. Новороссийске и служил в 3-м армейском запасном батальоне в городе Ставрополе 2,5 месяца. После я добровольно служил 3,5 года в Красной Армии в 22-й стрелковой дивизии.
Вопрос: Когда и при чьем содействии вы поступили на работу в органы ОГПУ?
Ответ: На работу в органы ОГПУ я был направлен Черноморским окружным комитетом ВКП(б) в Новороссийске в 1923 году.
Вопрос: При поступлении в органы ОГПУ вы сообщили о вашей службе в белой армии?
Ответ: Да, сообщил. Но об этом я не указал при Всесоюзной партпереписи, которая проводилась в 1926 году, за что был исключен из рядов ВКП(б) в 1929 году. Это произошло потому, что в анкетной графе «Служба в армиях (старой, белой, красной)» требовалось указать о службе в той или иной армии не менее года, а я служил у белых 2,5 месяца.
Вопрос: Когда и при чьем содействии вы были восстановлены в рядах ВКП(б)?
Ответ: В рядах ВКП(б) я был восстановлен в 1930 году при помощи быв. нач. КРО ПП ОГПУ Курского Владимира Михайловича, который меня знал по работе в Новороссийске. Им же в конце 1929 года из Новороссийска я был переведен в краевой аппарат ПП ОГПУ СКК в Ростов-на-Дону.
Вопрос: В качестве кого вы были назначены Курским на работу в ПП ОГПУ?
Ответ: Курским я был назначен на должность уполномоченного 1-го отделения, на которой я находился до разделения Северо-Кавказского края.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы оказались в Краснодарском крае?
Ответ: В Краснодарский край я попал в сентябре 1937 года при образовании УНКВД по Краснодарскому краю. По прибытии я был назначен на должность начальника отделения 3-го отдела.
Вопрос: Расскажите об известных вам фактах предательской работы бывшего руководства УНКВД по Краснодарскому краю и вашем участии в ней.
Ответ: С первых дней функционирования в УНКВД была взята линия на «широкий разворот» борьбы с польской контрреволюционной организацией, так называемой «ПОВ», которой в действительности, на мой взгляд, в крае не существовало. Путем сплошной фальсификации с ведома и молчаливого согласия Малкина и Сербинова она была «создана» сотрудниками УНКВД. Не прошло и месяца, а в крае уже было арестовано свыше 800 человек, в том числе много русских. Одновременно была создана следственная группа по белогвардейско-казачьей контрреволюции, которую возглавлял близкий Малкину человек — Захарченко. Он притащил его с собой из Сочи при назначении на должность. В результате фальсификации следственных дел этой группе удалось «создать» крупную военно-офицерскую организацию. Об этой липе, как о большой победе было немедленно отрапортовано НКВД СССР.
А несколько позже такими же методами была «создана» крупная «греческая националистическая организация», по которой было арестовано в крае около 6000 человек.
Нужно сказать, что значительная часть «участников» этих и других «националистических организаций» арестовывалась на основании списков, составленных по данным адресного стола.
Лично мне на этом поприще долго работать не пришлось. По моей преступной халатности один из «польских шпионов», которого я допрашивал, выбросился из окна. Я очень испугался ответственности, сильно переживал и заболел психическим расстройством. Меня отправили на лечение, а по выздоровлении перевели на должность инспектора при начальнике УНКВД, где я проработал до мая 1938 года.
Вопрос: А затем?
Ответ: В мае я был назначен на должность секретаря Управления. На этой работе я близко соприкасался со многими руководящими работниками, которые откровенничали со мной, и мне стало известно о ряде фактов предательской работы Сербинова, Малкина и других.
Вопрос: Расскажите об этом подробно.
Ответ: Мне достоверно известно, что в период массовых операций Сербинов требовал от работников следственной группы представления ему ежедневно 40–50 признаний арестованных. В связи с этим в Управлении творился содом, неразбериха, в одной и той же комнате одновременно допрашивали от 5 до 10 человек. Признания выбивались путем применения самых разных методов устрашения. Широко использовался метод фальсификации, изобретенный, или внедренный, любимцем Малкина — Шашкиным. Суть этого метода заключалась в том, что исполнение приговоров в отношении осужденных в особом порядке на время откладывалось, их протоколы заменялись новыми, куда включались десятки лиц, не проходивших ранее по делу, отказавшихся от дачи показаний или вообще не допрошенных, но уже арестованных. Эти протоколы затем использовались как основание для привлечения проходящих по ним лиц к суду. Этот опыт был распространен на все крупные города края.