Очень сильно захотелось дать эскулапу в челюсть, так, чтобы он вместе со стулом до противоположной стены летел. И растекся по ней кровавым пятном, без права жить на белом свете, за такие эксперименты.
Пришлось закрыть глаза и сделать медленный и глубокий вдох, а затем такой же — выдох.
— Дурак ты, Алексей Игнатьевич… — Услышал я спокойный голос Махрсана и открыл глаза. — Сколько тебе лет? 68–69? Ты, с его приятелем, о чем разговаривал? О красотах вокруг ленточного бора? А ты… "Марионетка", бери стул и устраивайся… Только кулаки разожми, да глазами так не зыркай в сторону нашего материалиста от науки…
Пришлось послушаться, тем более что ноги, отчего-то, противно дрожали и подгибались, предавая меня по всем статьям.
— Я вот, с Беном долго беседовал… — Безопасник начал аккуратно складывать фотографии обратно в папку. — По его словам, ангел считает Олега чьим-то аватаром.
Я сразу понял, о каком ангеле идет речь.
— В разговоре, ангел упоминала, что Олег — "ходячий мертвец", то бишь — зомби, с разложившимся мозгом… — Продолжал свой рассказ Семен, вертя в руках папку, то завязывая, то развязывая веревочки. — Так что…
— Ты веришь ангелам? — Игнатич враз присмирел. — Сам знаешь, какие они… Твари!
Последнее слово медик почти выплюнул и с его оценкой ангельского характера, я, как это ни странно, был совершенно согласен.
— Знаю… Брехливые и себе на уме. — Согласился вояка. — Осталось только понять, с аватарой мы имеем дело или, все-таки, с марионеткой…
— Или чем еще, похлеще… — Полковник рассматривал меня, как диковинную зверушку, которую и препарировать жалко, а надо.
— Я — мыслю. — Напомнил я умную мысль. — Следовательно, я — существую!
— То, что ты существуешь — бесспорно. — Семен почесал затылок. — А вот мыслишь ты, или за тебя мыслит "нечто", находящееся бог знает где — это еще тот вопрос. Только задать его некому. А ты — обязательно соврешь. Так что… Живи пока… Под наблюдением, разумеется, но живи. Отпустить тебя отсюда, прости, не имеем права. Да и связи твои, теперь под очень плотным наблюдением. Сам понимаешь — ты непонятен, и, следовательно — опасен. Быть может потенциально, быть может даже в третьем или десятом поколении, но… Твои странности обязательно вылезут и нам придется с ними справляться. Как-то ставить себе на службу или уничтожать, стирая с лица земли всех твоих потомков.
Чувствуя, как на меня нисходит холодная решимость и уверенность, откинулся на спинку стула, пряча руки под стол. Они не тряслись — страха не было и в помине. Они просто сжались с такой силой в кулаки, что ногти врезались в кожу, разрывая ее до крови.
Мудрствования этих двух господ офицеров были классически верными, как "Сицилийская защита", логичными и разумными. Раз нет извилин — значит нечем думать. Раз думать нечем — значит напротив них сидит пустая и безмозглая оболочка, руководимая посторонней силой.
Будь я на их месте — думал бы, почти так же.
"Почти"!
Они не знали меня, а мне не было повода доверять им. То, что Бен рассказал о домыслах Кайты — значительный факт против моего напарника, уже не в первый раз умудряющегося меня продать задешево. Вот только "домыслы" Кайты вполне получили себе подтверждение снимками, которые можно было потрогать и "пришить к делу".
— А с другой стороны… — Игнатич встал из-за стола, хрустнув коленями. — Есть ведь и еще один вариант… Божественное вмешательство!
Мы с безопасником переглянулись и от хохота, рухнули со стульев!
— Ой… Игнатич… Убил! — Семен, всхрюкивая и вытирая слезы, с трудом поднялся на ноги. — Божественное вмешательство… И ниспослал боженька на землю Воина Света… Только забыл ему силушки дать, мозгами обделил и вообще, сунул в руки то, что проплывало мимо!
Я обиделся — вот так витиевато, меня еще никто с г… не сравнивал. Нет, конечно, насчет силушки, Махрсан был абсолютно прав — по сравнению с тем-же Арканом я казался блеклой тенью, но вот за мозги…
Дождавшись, когда Семен попытается опустить свой зад на стул, легко и небрежно отодвинул его "пиджопник" ногой, любуясь на взлетевшие вверх длинные ноги, радуясь короткому вскрику и гулкому удару черепа об пол.
Детство? Детство!
Зато приятно!
Игнатич погрозил мне пальцем.
— На гадости — мозгов не надо! — Держась за ушибленное место, провозгласил Семен.
Но стул отодвинул от моих ног подальше.
Бену тоже хотелось сделать гадость, но пока старый напарник сидит на "губе"…
Месть блюдо холодное, так что я, что-нибудь придумаю.
Обязательно.