— Никитос! — Раздалось с противоположной стороны моста. — Повязал хмыря?
— Мля-я-я-я, ну точно — Никитос! — Я хлопнул себя по лбу, вспоминая этих двух гостей моей больничной палаты и коллег по "губе", так понравившейся мне девушки. — А на той стороне, получается, Шизов лежит?
— Рыжов! — Никитос выпрямился. — Мой друг — Анатолий Рыжов! А вот ты, шляпник, кто такой?
Камуфляж для Никитоса был явно тяжеловат — голова так и норовила свернуться на бок от веса травы и пары цветочков…
— Рыжов, Пажанов! — Рыкнула рация голосом Валии. — Что у вас опять случилось? Аркана прислать?
— Не-не-не-не! — Замотал головой и замахал руками, Никитос. — У нас тут, нарушитель. Сейчас мы его упакуем и доставим… Пред ваши светлые очи, Миледи…
Последнюю фразу парень пробормотал шепотом, себе под нос и дождавшись, когда Валия скажет "отбой".
— Миледи была блондинкой… — Щегольнул знаниями я и замер, судорожно вспоминая Дюма. Вроде и верно — блондинка… А еще, глядя на Никитоса в его роскошном, но явно тяжеленном камуфляже, видел я совсем другого человека, которому этот камуфляж, как родная пижама — легонькая и привычная.
— Камуфляж "Стекло" делал? — Я закинул автомат за спину и обошел вокруг "бойца в секрете". — Из "подручных средств"?
Никитос "завис".
— Пажанов! Какой нарушитель? — Валия засуетилась, словно только сейчас до нее дошло сообщение о нарушителе.
— Нормальный нарушитель. В шляпе и со "Штайером". — Никитос, наконец-то, избавился от "каски с цветами", сбросив ее на землю. — Я допрашиваю, Рыжов на контроле, все как учили!
— Шляпа зеленая и с пером? — Валия начала издеваться. — Одет в зеленое, обтягивающее трико и такого же цвета, плащ?
— Нет. В штормовку, почти белую. И шляпа, такая, в "дырочку". Белая.
— Кремовая. — Поправил я. — А штормовка — светло-зеленая. Просто старая, очень. Выгорела на солнце.
— Нет. Не наш. — Валия вздохнула. — Сейчас патруль пришлю, заберут. Ждите! "Отбой"
— Русский час — 60 минут! — Я рассмеялся. — Пока патруль придет, пока разберется…
— А мы не торопимся… — Толик уже избавился от своего собственного масккостюма и теперь наслаждался свежим ветерком и отсутствием лишних килограммов на плечах. Ну и на голове — тоже. — Сейчас мы тебя задержим, поговорим…
— Рижофф! Это кого ты задерживат зобрался? — Ожила теперь рация на поясе Толика и голос моего напарника, откровенно коверкая русские слова, принялся набирать обороты. — Вам сказано — лежатт неподвижно! Час, два, три… Фы — секретт на пути врага…
Как ни крути, но Бену легче давался немецкий язык, чем русский. Но, за год нашего общения… Аркан явно переигрывал! Так и хотелось отнять у Толика микрофон и гаркнуть, совсем по Станиславскому: "Не верю!"
— Бен, погоди… — Валия, кажется, что-то стала подозревать. — А этот ваш, в зеленом трико, случайно не толстый, лысый и зеленоглазый?
— Ну-у-у… Здоровый, конечно… Но не толстый — плотно сбитый… А так, да — лысый и зеленоглазый. — Никитос для верности обошел вокруг меня два раза, решая для себя, толстый я или здоровый. — Сопляк, правда. Но борзый…
— Олег, ты что ли? — Без малейшего акцента "всплыл" в эфире Аркан. — Толик, дай ему гарнитуру. Живо!
Рыжов отстегнул с пояса рацию с проводком гарнитуры и протянул мне.
— Олег?
— Ну, я… — Отчего-то очень хотелось пожать плечами, словно Бен сможет это увидеть. — Чего надо-то?
— Беги, дурак! — Аркан веселился за мой счет. — Валия "вышла на тропу войны"! Ты ей, за этот год, много чего должен…
Глава 46
****
— …Бескрайние просторы двух континентов оказались слишком малы для двух разных видов. Австралия не стала полигоном нового витка развития. Африка так и осталась сырьевым придатком. Восток и Запад остались все также разделены собственными предрассудками, что не помешало им объединиться, когда появился общий враг. — Джаулин смотрел в окно, за которым бушевал самум, бесновался и крутился, обещая засыпать все живое, что не успеет спрятаться от его песчаного танца в надежном укрытии. Столетия за столетиями, песчаные бури хоронили караваны, засыпали оазисы, переносили песчаные холмы, хороня под ними древние города. Песчинки полировали кости, стирали их в пыль и несли над пустыней, как грозное предупреждение всем, кто осмеливался бросать вызов Пустыне.
Человек рос. Учился. И, в один прекрасный момент пустыня не смогла понять, друг человек для нее или враг? Или очередная мошка, которую так легко смести потоком тяжелого песка, насыпать очередной бархан и забыть о его существовании.