В следующий момент женщину отпросило на пол, где она, приняв форму эмбриона, избавилась от содержимого желудка. Мужчина на ногах устоял, но, судя по бледности, залившей его лицо, досталось и ему.
— Вставай, любопытная… — Проскрежетал он хриплым голосом и закашлялся. — Обязательно надо было узнать, да?
Женщина перекатилась на спину и уставилась в белый потолок.
— Это его за выбор так отделали?!
— Ему еще повезло. — Маргон сделал глубокий вдох-выдох, восстанавливая дыхание. — Другим хуже пришлось. Намного, хуже.
Очень мне хотелось открыть рот и спросить кто эти самые — другие и насколько им пришлось хуже, но язык пока предпочитал оставаться за зубами, а губы — оставаться сомкнутыми. Глаза тоже хотели закрыться, но я их мужественно держал открытыми, впитывая увиденное.
— Да уж, мы, оказывается, счастливцы! — Женщина с трудом встала на ноги. — Целый мир! Подумать только, целый мир ради жратвы…
Глаза у меня закрылись, возвращая блаженную темноту, следом отключился слух, и бездна обняла меня своими крыльями кошмаров, уже не пытаясь напугать или сожрать. Эту стадию я миновал. Пришло время набираться сил.
Голоса Бездны, ее глаза и тянущиеся со всех сторон руки не пугали — отдавали самих себя, подпитывая меня, поддерживая на моей дороге, внезапно возникшей прямо под ногами.
Я сделал шаг.
И вдохнул полной грудью.
"С возвращением, "Мухх"!" — Поприветствовал я самого себя, едва тьма разошлась в стороны и дорога зазмеилась по зеленому полю прихотливой, глинисто-рыжей, тропинкой.
Тропинка бежала по полю, под уклон, в сторону недалекого леса. Дышалось легко и ровно. Голубое небо. Зеленая трава. Белые стволы березок.
И придурок, топающий по центру тропинки с улыбкой на лице!
Обожаю свою фантазию!
Вместо того, чтобы со всех ног нестись к лесу, схожу с тропинки и укладываюсь на траву, разглядывая небо. Играя в детскую игру с облаками. Отмахиваясь от назойливых насекомых, летающих над головой по своим делам и вслушиваясь птичий галдеж.
Мешает, конечно, пара лун, висящих над головой, мешает.
Но, если прикрыть глаза рукой — так их и не видно.
Сорвав травинку, сунул ее в рот — ну да, стереотип мышления, все потрогать и на зуб попробовать… Да и пофиг! Да и травинка — сладкая и кислая, одновременно. Не "кисло-сладкая", а именно сладкая и кислая!
Разморившись на солнышке, закрыл глаза и доверился обеим лунам, висящим над головой — суждено, значит так и будет.
Открыл глаза в хорошо знакомой больничной палате, с открытым в ночь, окном.
И розовым порталом, на расстоянии вытянутой руки, параллельно потолку!
Розовое зеркало, словно дождавшись моего возвращения с солнечной поляночки, мигнуло и растаяло, оставляя меня в тишине ночи.
Прислушался к самому себе — нигде и ничего не болит. Странная легкость в теле и одновременно — слабость.
Безвременно покинувший меня розовый портал, прихватил с собой свет, и палата, сперва, пока не привыкли глаза, погрузилась во мрак, а затем…
В окно посмотрели звезды.
Ни одного знакомого созвездия.
Яркие, рассыпанные щедрой рукой, мерцающие и замершие, золотые, серебряные, рубиново-красные и сапфирово-синие.
Я пялился в окно, на разноцветные звезды.
У меня появился новый должок, который кое-кто должен отработать. А если эти остроухие решат, что они никому и ничего не должны… Придется их переубеждать.
А звезды мне помогут.
Я потянулся, ожидая привычного хруста суставов и обрадовался, как маленький ребенок, когда его услышал. Сколько мир не крутится, а человек остается прежним. Нельзя загонять человека в угол. И давать ему время на обдумывание всех входящих проблем, тоже — нельзя.
Кто-то живет по плану. Кто-то импровизирует. И те, и другие — половинки целого.
Я опустил босые ноги на теплый, деревянный пол. Вздохнул, поражаясь его теплу и доброте. Жаль, но такие полы не для меня. Быть может, состарившись, я буду радоваться таким полам, но сейчас хочется чего-нибудь бодряще-холодного. Уцепившись за спинку кровати, встал на ноги. Вновь прислушался к себе и понял — до окна мне сил хватит, а там… Там будет подоконник и я вполне себе спокойно если и не взгромозжусь на него, то, хотя бы, вцеплюсь и улягусь пузом, давая ногам передышку.
Удалось и добраться, и взгромоздиться.
Прислонившись головой к распахнутой оконной раме, вновь вцепился глазами в звезды.