— Что за проклятье! — Белит невольно всхлипнула — редкое проявление чувств у столь сильной женщины.— Сперва забрали у меня сына — а теперь еще и это…
— Ничего, тигрица! — варвар с размаху хлопну но плечу, так что женщина пошатнулась.— Я и веку перебил немало стигийцев и знаю, какого у них цвета кровь!
— Мне тоже не раз приходилось иметь с ними дело. Но нельзя недооценивать противника, тем более такого.
— Плевать я хотел, кто они. Умирают все одинаково.
Варвар развернулся и собрался уходить, но нежная ладонь подруги вдруг легла на его руку.
— Конан, поклянись, что не позволишь им взять меня живой!
— Что? — брови варвара поползли вверх. Он развернулся и стиснул любимую в объятиях.
— Никогда не проси меня об этом, слышишь. Никогда! Нельзя сдаваться до начала битвы — за это боги отнимают победу!
— Но я не хочу снова…
— Я буду защищать тебя до последнего дыхания, и если будет воля Крома, мы умрем вместе, но от моей руки ты не умрешь. Я не смогу…
Белит уткнулась лицом в широкое плечо возлюбленного.
— Спасибо, Лев.
— Прекрати! Вся команда смотрит на нас, а ты собираешься лить слезы, как…— варвар запнулся, подбирая слово, — как…
— Скудоумная женщина! — закончила за него Белит. Она уже улыбалась. — Ладно, отпусти меня и иди займись чем-нибудь полезным, а то найду себе другого мужа — не такого ленивого и болтливого.
— Слушаюсь, моя королева.— Конан склонился в нелепом дурашливом поклоне.
— Так-то лучше, северянин,— рассмеялась женщина.
Алый туман приближался, упрямо двигаясь против ветра. Его цвет и очертания менялись, он становился то розовым, то багровым — по мере того, как расстояние между ним и судном уменьшалось. От попыток уйти на веслах вскоре пришлось отказаться: чем больше галера набирала скорость, тем скорее полз туман. Проще было не изматывать себя понапрасну, а приготовиться к битве.
Вооружившиеся до зубов пираты сгрудились на корме вокруг огромного варвара.
— Раз сбежать мы не успели, то принимаем бой. Неизвестно еще, что за твари прячутся там, за стеной тумана,— сказала им Белит.
— Что за странное колдовство! — Н’Гона цокнул языком. — Не знаю народа, способного вызывать такое.
— В любом случае это не порошок черного лотоса,— уверено произнес Конан.
— Довольно! Рассуждаете, как будто больше нечем заняться…
Пиратка не успела договорить. Алые клубы накатили на корабль и поглотили его от киля до верхушки мачты. На расстоянии локтя ничего не было видно. Пираты негромко перекликались друг с другом, пытаясь разобраться, в этом красном колышущемся мареве.
— Эй, все живы? — звонко крикнула Белит,— Старшие, пересчитайте людей.
Пятеро помощников Белит немедленно устроили перекличку и постарались собрать каждый своих людей возле себя.
— Все на месте, дочь Бангулу,— наконец доложили они.
— Первым двум десяткам расположиться вдоль бортов, чтобы никто чужой не мог проникнуть на корабль. Перекликаться постоянно,— приказала шемитка.
— Да, Тигрица.
— Конан, твои воины будут на корме.
— Да, Белит.
— Крага, Н'Анна, ваши люди на нос. Будьте готовы ко всему.
— Да, госпожа.
Когда пираты заняли свои места, осторожно держась друг за друга и за палубные надстройки, Белит вздохнула с облегчением. Прошло какое-то время, но все было по-прежнему спокойно. Никакого ущерба ее людям странный туман не причинил. Никакие чудовища не вырвали за его завесы. Белит понемногу начала успокаиваться.
— Эй, Тигрица, сюда! — донесся вдруг до нее зычный глас Конана.
— Любимый, ты кричишь, точно кушитский жрец, у которого отняли последние деньги,— засмеялась Белит, добралась до кормы.
— Ты где?
— У правого борта,— ответила пирата.— А ты?
— Где-то возле тебя.
Огромный варвар вынырнул из тумана за спиной Белит.
— Что-то случилось?
— Ничего, красавица. Скажи-ка мне, кто сейчас сидит на веслах?
— Конечно, никого!
— И парус убран?
— Перестань, ты все это знаешь не хуже меня.
— Тогда почему мы движемся все быстрее и быстрее?
— Что? — удивилась Белит.
— Н’Гона только что замерил скорость. Она растет.
— Не может быть! Здесь нет никаких течений!
— Значит, есть. Нас несет куда-то на север.
— Проклятие! Мне все это не нравится.
— Кому же такое может понравиться! — Варвар усмехнулся и неожиданно стиснул красавицу в объятиях, ничуть не скрывая своих намерений.— Нас никто не видит, может, успеем еще разок, до конца света…
— Ты сумасшедший, северянин! — Белит постаралась отодвинуться подальше от киммерийца.— В любой миг на нас могут напасть враги, демоны, или я даже не знаю кто, а ты думаешь только о…
— О том, как бы приласкать тебя покрепче, моя девочка — закончил ее фразу Конан. — Любимая, опасность от нас никуда не уйдет, но какой мужчина сумеет сохранить спокойствие когда ты так близко, и нас никто не увидит из-за красного марева.
— Возможно, ты и прав,— целуя возлюбленного, отозвалась Белит. Опасность всегда возбуждала ее, как и Конана, и он беззастенчиво этим пользовался.— Но тогда лучше уж в каюте…
—Нет, я не могу уйти с палубы. Здесь мои люди… И эта кровожадная Тигрица-капитан сожрет мою печень, если узнает, что я ушел с поста!
— Точно, сам Нергал боится ее гнева! — подтвердила с улыбкой Белит. — Тогда побудь пока здесь, воин, а я пойду узнаю, где она, чтобы не застала нас врасплох.
— Ее зовут Белит. Такая носатая шемитка, кривоногая и толстая — если вдруг увидишь, не ошибешься.
—Ладно, варвар, я ей все расскажу! — Она обняла киммерийца и нежно поцеловала.— Спасибо, милый, мне стало легче.
— Я рад.— Конан убрал со лба возлюбленной непокорную прядь. — Нам грозит опасность, но нельзя встречать ее со страхом в сердце. Страх сковывает руку воина — ты должна помнить об атом!
На душе у Белит прояснилось, и тревога покинула ее. Действительно, всегда остается возможность спастись, даже из самого безвыходного положения, если, конечно, не решишь заранее сложить оружие, отказавшись от борьбы. Но шемитка уже успела убедиться, что боги любят тех, кто привык обходиться без их помощи, полагаясь лишь на собственные силы и отвагу.
Конан признавал только одного бога — своего жестокого Крома,— и то только потому, что северное божество не вмешивалось в дела людей. Невольно Белит заряжалась неуклонной решимостью северянина. Глубокая морщинка, прорезавшая высокий лоб, разгладилась, а в карих дерзких глазах зажегся недобрый огонек.
Варвар невольно залюбовался подругой — не зря Белит прочно закрепилось прозвище Тигрица. Она прекрасна и в то же время опасна, как клинок, вышедший из-под руки настоящего мастера. Ею можно было восхищаться, преклоняться, любить ее, но нельзя было привязать ее, сломить, приручить — Белит признавала только союз равных.
…Они едва успели разжать объятия, как вдруг cильный удар потряс корабль. Никто не сумел удержаться на ногах, когда, налетев на невидимую преграду, судно задрало кверху нос и завалилось на правый бок. Клубок человеческих тел покатился по палубе. Наконец все прекратилось. Осторожно испуганные люди начали приходить в себя.
— Конан, ты не мог бы с меня слезть,— прозвучал откуда-то снизу голос Белит.— Ты весишь не меньше, боевого слона, и раздавил меня чуть ли не насмерть!
— А ты вечно норовишь пристроиться снизу…— пробурчал варвар, приподнимаясь.
— Уф,— выдохнула изрядно помятая Белит.— Если бы не доспехи, мне бы не помог даже чудесный бальзам Н’Гоны.
— Н’Гона,— позвал Конан,— ты жив?
Хотя я и старик, но у меня нет даже ссадин, — похвастался, подходя, субанец.
— Откуда здесь земля? Мы много раз плавали здесь, но ни мели, ни острова никогда не замечали,— поразилась Белит.— А сейчас, похоже, налетели на камни.
— Ты права, дочь Бангулу, это новое колдовство, такое же, как красный туман,— ответил штурман.— Будь проклята эта сегодняшняя погоня!