Молодая женщина повернулась к двери, но Алал схватил ее за руку и развернул к себе.
— Я люблю тебя, дикарка!
Склонившись, муж нежно поцеловал руку Белит.
— Прости меня, я виноват. Если хочешь, мы никуда не поедем. Только прости меня!
Смягчить Белит было сложно, но горячие руки мужа, скользнувшие по ее бедрам, несколько поколебали непреклонность молодой женщины.
— Прости! — Алал целовал ее шею, тугие завитки волос ножной щеке, глубокую ложбинку между грудями, а затем подхватил на руки и понес в спальню.
Белит не сопротивлялась. Муж имел над ней огромную, непонятную ей самой власть, и противиться ему, когда он был ласков и нежен, она просто не могла.
Когда молодожены отдыхали после ссоры, драки и любви, Белит прошептала на ухо Алалу:
— Я люблю тебя, муж. Давай вернемся в Субу. Так и впрямь будет лучше для всех.
В дверь постучали, и, засмеявшись, Белит добавила:
— По крайней мере, нам будут реже мешать, когда мы остаемся одни.
Возвращение в Субу прошло без приключений. Шаафи и Хоаким были довольны решением молодых жить с ними, под неусыпным присмотром мудрых родителей. Белит и Алал были довольны, потому что помирились, да и какая разница, где любить друг друга — в деревне на берету океана или в шумном городе!
Впрочем, в селении произошли большие перемены — Крим вернулся на родину с женой и маленьким сыном и поселился в старом отцовском доме. Известие о свадьбе Белит он воспринял спокойно, словно бы не его первая любовь навсегда уходила в небытие.
Четыре года очень изменили Крима — на его плечи лег груз ответственности за жену и ребенка, жесты и голов огрубели, и молодой мужчина предпочитал молча трудиться, нежели болтать языком. Мозолистые руки легко сгибали железные прутья, на теле буграми вздувались мышцы привыкшего к тяжелой физической работе человека, а в черных глазах тлел недобрый огонек. Время не пощадило верного друга Белит. Может быть, неизменным остался только маленький шрам на предплечье — символ братства и верности.
Когда Белит узнала, что Крим вернулся, она с трудом сдержала желание бросить все дела и побежать к старому другу. Но мысль о том, что Крим теперь не один, что у него есть жена и сын, а значит, наверное, будет не очень-то хорошо являться без приглашения, вовремя пришла ей в голову.
Прошла неделя, но они так и не встретились. Алал часто был занят с Хоакимом, объезжая поля, входя в тон кости торговых сделок и договоров, и Белит проводила много времени одна у распахнутого окошка, занимаясь шитьем. Однажды, когда девушка по привычке пристроилась с иглой и недошитым платьем у окошка, на подоконник пря мо перед ней опустился лесной голубь. К ноге крупной серой птицы был привязан маленький свиток пергамента. Догадавшись, от кого прилетела нежданная весточка, Белит поблагодарила крылатого посланца и взволнованно развернула письмо.
«Приходи вечером к Самди. Трехголовое дерево — место встречи».
Вихрь чувств поднялся в душе Белит. О том, чтобы предупредить родителей, не могло быть и речи, но и обманывать их она не хотела. Решившись, Белит пошла на половину матери.
— Мама, я хочу сходить к Самди. Мы приехали уже давно, a я еще не зашла к ней ни разу.
— Почему именно сегодня? — удивилась мать.— Лучше бы пошли вместе с Алалом, похвалилась бы красавцем мужем.
— У меня странное предчувствие, мама. Я пойду, не дожидаясь возвращения Алала и отца.
— Хорошо. Когда вернешься?
— К ночи буду дома.
— Может быть, выйти тебя встретить?
— Не надо. Меня проводит Самди.
Всю оставшуюся часть дня Белит провела за двумя занятиями — рылась в сундуках, выискивая платье покрасивее, и придумывая, что бы подарить Криму. Наконец все приготовления были окончены, и Белит удовлетворенно вздохнула — длинное белое платье подчеркивало мягкие и фигуры, волосы уложены тяжелой короной над высоким чистым лбом, чуть насурьмленные брови, подкрашенные губки, сияющие глаза — такую красавицу Крим больше не найдет нигде.
Она тихонько выскользнула из дома и, перекинув через спину переметную суму, пошла по давным-давно изученной тропе. Это было самое любимое время Белит — час, когда день покидает джунгли, но и ночь еще не успела занять владения. Просыпающиеся от жары джунгли словно бы узнавали шемитку — стволы молодых деревьев раздвигались. И в то же время старались подсунуть под ее руку тонкие веточки, прося ласки и внимания. Птицы, которые так часто прилетали к ней раньше, принося вести от Самди, кружились над головой, лесная мелюзга, соскучившись, высовывалась из-за кустов, провожая глазами. Белит удивилась самой себе —неужели она действительно собиралась променять всю эту красоту на сомнительные удовольствия жизни в большом городе.
А вот и место встречи. Гигантская секвойя с изувеченным стволом стояла на перекрестке трех дорог, словно стрит из страшной детской сказки. Три обрубленных гигантских ствола уже засохли, и только из развилки росла тоненький веточка — залог жизни дерева. Белит нежно погладила грубый ствол — сколько долгих часов просидела она здесь, отдыхая по дороге к Самди. Сколько раз они здесь встречались с Кримом! Но тогда друга ждала маленькая девочка, а теперь юная женщина ожидала сама не знала кого.
Крим появился совсем не с той стороны, с которой готовилась его встретить Белит. Он вынырнул прямо из леса и, улыбаясь, направился к дереву широким шагом прирожденного охотника.
— Привет тебе, красавица,— сказал Крим, обнимая Белит.
— Привет, Крим.— Девушка удивленно посмотрела на огрубевшее лицо друга.— Ты очень изменился, даже трудно узнать.
Чернокожий гигант рассмеялся.
— Нос приплюснут, глаза узкие, губы толстые — помнишь, как ты перечисляла недостатки моей внешности? Похоже, они стали еще заметнее?
— Пожалуй, да.— Белит нахмурила брови.— Особенно губы! Наверное, жена постаралась — поцелуями?
— Угу, поэтому и у нее губы такие же. А как дела у тебя?
Белит опустила глаза.
— Все хорошо. Муж любит меня, я люблю его. Родители сделали правильный выбор.
— Мои тоже не ошиблись.— Крим взял Белит за руку и потянул в сторону джунглей.— Пойдем погуляем по лесу, заодно и поговорим.
— Самди ждет — пошли, сначала зайдем к ней. Я не видела ее с самого сватовства.
— Я не видел ее еще дольше. И, честно говоря, даже им хочу ее видеть. А записку послал, чтобы ты пришла сюда, ко мне. Если позову я, ты можешь не прийти, а вот огни зовет сама Самди, то не послушаться невозможно.
— Ну, хорошо, пошли побродим,— согласилась Белит.
Они углубились в лес и рука об руку пошли бродить по заросшим тропинкам, смеясь и болтая, как и много лет назад. Белит рассказывала о своей жизни, о муже, о сказочно красивом городе Дан-Марке, а Крим — о жизни в неосвоенных дебрях, где каждая ладонь вспаханного поля полита потом, а иногда и кровью… Незаметно для самих себя, они свернули на узенькую тропу, которая привела их к маленькой, заросшей густой травой полянке.
— Посидим? — предложил Крим.
— Посидим,—согласилась Белит.
— Вот, садись.— Крим скинул рубаху и расстелил на траве. — А то испачкаешь платье, и тебе попадет.
— Ты совсем забыл, что мама больше надо мной невластна, я ведь замужем. Впрочем, спасибо за заботу.
Изящно подобрав юбку, Белит присела и, покопавшись в кармане, достала широкий кожаный браслет, украшенный вышивкой.
— Возьми, это тебе.— Белит протянула подарок Криму.
— Спасибо.— Негр был растроган.— У меня ничего нет п, Разве что…
Он принял из рук Белит браслет, надел его на руку и, полюбовавшись, хитро прищурился, глядя на Белит.
— Помнится, когда-то тебе очень хотелось иметь такое копье, как у меня, а родители говорили, что девочка должна шить, а не возиться с оружием.
— Помню. Я умирала от зависти.
— Бери.— Огромный негр положил к ногам Белит свое копье.— Оно простое, но я делал его своими руками.