Кливленд.
Дом Питера Мэрило.
Разговоры с молодым журналистом невольно всколыхнули память Питера. Да и могло ли быть иначе? В те годы, будучи подающим надежды, детективом, Мерило не мог смириться с тем, что некоторые преступники уходят от ответа, ведь на некоторых жертв системе правосудия было попросту плевать. Но Питер считал, что закон создан для всех. Закон должен защищать всех невиновных и карать всех, преступивших черту. Такова буква Закона.
Именно поэтому он воспринял дело Мясника как собственную неудачу. Он не добился результата. Он не призвал к ответу монстра, забирающего человеческие жизни, мучающего своих жертв с явным упоением.
Питер Мерило не утешался мыслями о том, что это дело он вел не один. Свою вину перекладывать он не хотел - к чему врать самому себе?! Именно поэтому отставной детектив и умолчал о тех конфликтах, в которых он и Элиот Несс погрязли. Не мог честный коп принять ту линию расследования, на которой настаивал его именитый начальник. Несс руководствовался своими, только ему понятными мотивами. Слишком уж политизированным вышло то расследование.
Политики ругались, а дело сыпалось. Элиот "раскручивал" своего подозреваемого, пока количество жертв увеличивалось. Все это порождало споры и ругань в группе, сформированной для поимки убийцы. Не все было довольны руководством "счетовода" Несса, но и перечить ему было чревато. Он же был звездой, человеком, посадившим самого Аль Капоне...
Но это дело ему было явно не по зубам... Как и местным копам. Пока сыщики топтались на месте, убийца выискивал новых жертв и оставлял все новые и новые ужасающие следы своих зверств.
Один только вид тел замученных людей способен был пошатнуть психику матёрых полицейских, привыкших, казалось бы, к проявлению Зла, творимого людьми. Некоторые коллеги Мерило срывались.
Сам же детектив нашел для себя своеобразную отдушину - алкоголь.
Это сейчас он спокойно относится к подколкам полицейских над его тягой к спиртному, но тогда подобные шуточки вызывали гнев и злобу. Несколько раз доходило до драк с коллегами.
Даже выход на пенсию не помог. Напротив - он лишь усугубил пагубную привычку. Жена, не вынесшая в свое время тягот жизни с полицейским, ушла, вычеркнув Мерило из своей жизни задолго до этого момента.
Так Питер и стал тем самым вечно брюзжащим стариком, которого в нем и видели окружающие. Соседи сторонились его, а полицейские, бывшие некогда его коллегами, избегали даже случайных встреч.
Впрочем, детективу-отставнику было не привыкать чувствовать себя изгоем. Он бы даже мог наслаждаться своим затворничество, если бы не ночные кошмары, порядком измотавшие его за все эти годы.
У каждого отставного копа есть "то самое дело". Дело, не доверенное до конца. Не раскрытое. Для кого-то это самое первое дело в карьере, ставшее "висяком" из-за неопытности начинающего детектива, для некоторых - дело, перечеркнувшее всю жизнь. Вот и Мерило ощущал грань, что разделила его жизнь на «До» и «После».
Будучи закостенелым материалистом, Питер не был готов к тому, что его начнут преследовать призраки прошлого. Призраки жертв.
Начиналось все довольно обыденно. Накатывали воспоминания о найденной жертве, стоило детективу оказаться недалеко от места обнаружения тела. Но это было лишь начало... Это был лишь первый, робкий контакт призраков с человеком, не добившимся для них успокоения. Потом начались кошмары.
Первый раз во сне явился обезглавленный мужчина. На теле, которое детектив видел на столе патологоанатома, все также виднелся Y образный разрез, сшитый грубыми стежками. Хоть у тела и не было головы, но попытку общения жертва все же предприняла. Жестами. Резкими, импульсивными, зловещими. В довершение ко всему труп издал утробный стон, исходящий из разреза на груди.
Тогда, в первый раз, Питер смог вырваться из кошмара. Проснувшись в холодном поту и слезах, бывший полицейский долго приходил у себя. Он успокоил себя мыслями о том, что этот кошмар был отголоском его же подсознания. Криком души и совести.
Но кошмары стали приходить чаще. Визитеры сменялись. Иногда его "навещали" группами. Чем чаще становились сны, тем глубже "застревал" в них Мерило. Он не мог покинуть мир ужаса и чужой боли. Его словно заставляли чувствовать страдания, на которые Мясник обрёк своих жертв. В особенно ужасающих сновидениях присутствовал и сам Мясник. Он не имел каких – либо отличительных черт. Это был лишь темный силуэт, который буквально источал злобу и ненависть. Убийца во снах Питера мучил своих жертв и громко смеялся, потешаясь именно над бывшим полицейским.