- Пап, - это Лена. - Мы тут с Васей на берегу одного дяденьку видели… Не сами, конечно, а зверёк подсказал… Длинный, худой, седой, и всё время левое плечо потирает, будто оно болит. Не он? Да, небритый ещё.
Опаньки, а словесный портрет совпадает! Неужели этот паразит решил придти на выручку? Как там говорится… спаси меня, господи, от помощников, а от вредителей я сам избавлюсь? Ведь чётко и ясно предупреждал - никакой самодеятельности.
- А где он сейчас?
- По последним данным - сидит в лодке на середине Оки.
- Далеко?
- Да нет, километра три будет, не больше.
- Покажешь?
- Пошли.
Я поднялся с твёрдым намереньем вбить Иваныча в землю по самые уши, потом вытащить, перевернуть, и вколотить уже по пятки, но вниз головой. Кузькина мать любимой тёщей покажется, обещаю! Инициативу, значит, решил проявить? Ну-ну… и за неё тоже отгребёт.
- И где же он? - я повертел головой, осматривая пустынный берег и не менее пустынную реку.
- Не знаю, - дочь оглянулась на сидящего сзади белого зверя и недоумённо пожала плечами. - Вася говорит, что Пафнутий тоже не отзывается.
- Какой Пафнутий?
- Пафик, - Лена решила, что этим всё объяснила. Но добавила. - Который за вашим Иванычем следил.
- Наверное сбежал.
- Такого не может быть, для них выполнение приказа важнее жизни. Надо ещё поискать.
Ага, куда уж больше-то? И так бродим целый час, и хоть бы какой толк. Ни следов, ни хрена… рация тоже молчит.
Бабах!!! Выстрелы где-то выше по течению.
- Это он! - кричит Андрей, срываясь с места в карьер.
- Погоди!
Не успеваю - этот лось ломится вперёд сквозь кусты, а дети дружной толпой устремляются за ним по проложенной просеке. Им, молодым, хорошо - включил моторчик в заднице, да и поскакал. А тут годы берут своё, на пятом десятке и дыхалка сдавать начинает, и общее состояние скоростям не способствует. Не то, чтобы совсем укатали сивку крутые горки и пора отправлять на махан, побегаю ещё. Но не с резвостью напуганного сайгака. Куда торопиться?
Оказалось - есть куда. Выстрел за кустами… ещё один… Вылетаю на открытое пространство забыв про одышку и хрипы в груди. Бля-а-а, знакомые всё лица!
- Не ждал? - Петрович отступает спиной к резиновой лодке, прижимая пистолет к голове самого младшего, Мишки. Тот из вредности полностью расслабился и обмяк, бородачу приходится тащить его почти волоком. - Бросай оружие, Чертобой!
Как в голливудском боевике. Там тоже плохие парни всегда берут заложников и заставляют хороших копов положить пистолеты на землю. Только лежащий с перерезанным горлом Никитин не похож на декорацию, слишком натуральная и не картинная поза.
- Сдавайся, и я гарантирую тебе жизнь.
- Спасибо, конечно, - этот хмырь откровенно смеётся. - Уж как-нибудь без гарантии обойдусь.
- Урою падлу, - Андрей сидит на песке, зажав руками кровоточащее колено. - Сейчас встану и урою.
- Заткнись уж, урывальщик, - Петрович ногой столкнул надувнушку в воду. - Все отойти! Отойти, я сказал! И тварей уведите!
Делаю шаг назад.
- Ещё!
Второй шаг.
- Не злите меня! - он садится в лодку, продолжая удерживать Мишку. - И давайте без глупостей - высажу мальчишку на той стороне Оки, потом заберёте.
Рядом стало как-то непривычно пусто, пропали вечно суетящиеся звери. Струсили и разбежались?
- Гады!
Вопль раздаётся одновременно со свистом воздуха, выходящего из порванных баллонов. Вода у берега вскипела от выныривающих зубастых морд. Остальное тоже выныривало. Но именно морды с зубастыми пастями были заметны больше всего. Щёлкнул вхолостую боёк пистолета… Ну да, у нас же оставалось всего два патрона к ПМ.
- Гады! - повторяется Петрович, пытаясь отбиться от рванувших в атаку хищников. Поздно - кто-то уже прыгнул на спину и вцепился в шею. Нелепый взмах рукой, и в нашу сторону летит что-то круглое. - С-с-суки!
Отчётливо слышу хлопок взрывателя. Граната падает точно между Леной и младшими… Сейчас…
Господи, никогда и ничего не просил! Сегодня прошу - дай успеть!
И уже падая, почувствовав даже сквозь бронежилет рубчатый кругляш под животом, шепчу:
- Спасибо… я успел.
Эпилог.
Тёплый ветерок играл букетом полевых ромашек, стоящим в обыкновенной железной банке. Всё так, как в песне, слышанной когда-то - простые железные кресты с овальными фотографиями, невысокая синяя ограда…
Совсем юная, но уже с проблесками седины в толстой косе, девушка сидит молча, лишь рука незаметно для самой себя поглаживает зверя, положившего голову ей на колени.
"Вот мы и одни остались, Вася".
"Все когда-нибудь умирают".
"Я знаю".
"Но сделать это так, как сделал твой отец, дано не всем".
"Я знаю. Но мама…"
"Они жили долго и умерли в один день. Это плохо?"
"Могли бы жить".
"А сейчас?"
"Что?"
"Они живут в вас. А твоя мама слишком любила отца, чтобы оставаться одной".
"Обычный инфаркт".
"Обычная любовь".
"А мы?"
Зверь надолго задумался, не находя нужных слов. Потом улыбнулся:
"А вы должны жить. Обязаны. Понимаешь?" - И без всякой связи с предыдущей фразой добавил тревожными интонациями. - "Они летят".
"Кто?"
"С-с-с-уки…" - Василий оскалился. - "За нами выслали флот. Только что. Я чувствую".
"Когда?"
"Три года".
Девушка тряхнула головой и сжала рукоять лежащей у ног шашки в простых ножнах:
"Они хотят войны? Они её получат!"